Джек. Мои годы в GE
Шрифт:
На первый взгляд оба варианта довольно непривлекательны.
Мой трудовой договор был составлен в 1996 году. Компания показывала прекрасные результаты, и начался второй год поисков моего преемника на посту СЕО. Совет директоров GE знал, что я люблю свою работу, и я не планировал уйти, хотя в СМИ часто распространялись слухи, будто меня пытаются привлечь другие компании.
Но двое предыдущих СЕО компании ушли на пенсию
Вместо этого я предложил трудовой договор, в котором оговаривались мои обязательства перед GE, в том числе после ухода на пенсию, и льготы, которые я получу за их выполнение. В течение шести лет условия этого договора сообщались акционерам в заявлениях о доверенности для заседаний совета директоров, размещались на сайте Комиссии по ценным бумагам и биржам и обсуждались в СМИ. Сейчас высказываются сомнения именно в этих пенсионных льготах, которые я получил вместо денежного вознаграждения, хотя оно стоило бы компании гораздо больше.
В следующие пять лет компания процветала, а я выполнял свои условия договора.
Но, несмотря на обоснованность договора и его выгоды для GE, сейчас я могу привести веские аргументы в пользу его корректировки.
За последний год мир изменился. В СМИ появились сообщения о должностных преступлениях: некоторые корпорации и руководители обвиняются в предательстве акционеров. В сегодняшних реалиях мой трудовой договор от 1996 г. можно представить в неверном свете — как предоставление излишних пенсионных льгот, хотя на самом деле он является частью справедливого трудового договора и соглашения о сотрудничестве после выхода на пенсию, заключенного шесть лет назад. Нет никаких оснований втягивать GE и ее совет директоров в эту историю из-за разногласий, возникших в ходе моего развода.
Кому-то может показаться, что изменить договор — легкое решение. Но при этом может возникнуть подозрение, что его первоначальные условия были несправедливыми.
Кроме того, меня могут спросить: «А почему вы не поднимали
Итак, моя дилемма: оставить договор в его существующем виде, как будто я не осознаю реалии бизнеса после краха Enron, или скорректировать договор и выслушивать обвинения в том, что раньше я действовал недобросовестно?
Я посоветовался с некоторыми людьми: моим преемником Джеффом Иммельтом, остальными директорами в совете GE и другими мудрыми людьми. Они придерживаются различных мнений по этому вопросу. И я пришел к определенному выводу.
За годы работы СЕО я узнал, как важны представления окружающих. В последнее время, когда доверие общества пошатнулось, я на своем печальном опыте узнал, что представления окружающих важнее, чем когда-либо. Учитывая настроения общества, я не хочу, чтобы великую компанию, которая придерживается высочайших стандартов честности, втягивали в открытый спор из-за моего развода. Я слишком дорожу компанией и ее людьми.
Я попросил Джеффа и совет директоров GE внести в мой договор изменения: удалить все, кроме традиционной административной и офисной поддержки, которая уже много десятилетий предоставляется всем вышедшим на пенсию председателям и вице-председателям совета директоров компании. Эти изменения были согласованы в прошлый четверг.
Согласно новому договору я буду оплачивать использование остального оборудования, помещений и услуг, предоставляемых мне компанией, включая служебные самолеты и квартиру. По моим оценкам, за эти услуги я буду ежегодно платить GE от $2 до $2,5 млн. Иными словами, ни компания, ни ее акционеры не будут платить за мое пользование этими услугами. Кроме того, по мере необходимости я буду бесплатно предоставлять компании консультации и регулярно вести курсы в ее центре повышения квалификации руководителей. Я выезжаю туда уже завтра.
Может быть, это решение удовлетворит не всех, но интуиция подсказывает мне, что я поступаю правильно.