Дженнет
Шрифт:
В котле кипела вода. Айфе, с распущенными волосами, страшно выпучив глаза и что-то сквозь зубы цедя, кружила над ним, время от времени бросая в воду пучки сушеных трав, какой-то бурый порошок, мелкие драгоценные камешки. Всякий раз огонь под котлом вспыхивал сильнее, обдавая комнату жаром, а вода слегка меняла свой цвет. Она уже покраснела, как от пролитой в нее крови и бурлила так, что брызги порой летели во все стороны.
— Кровь и плоть! Туман и дым! — выкрикивала Айфе. — Перст судьбы! Листья травы!
Схватив со стола большой нож, схватила себя за волосы, мгновенно отрезала прядь и бросила в огонь. Запахло
— Голос моря! Песня ветра! Плач небес! Сила солнца!
Взмахнула руками — и кипящая вода на миг взмыла в воздух горячим столбом. Лизнула потолок, словно огромная приливная волна — и с плеском рухнула обратно в котел. Брызги обдали Дженнет и Айфе с ног до головы. Девушка взвизгнула, отшатнувшись, но королева-колдунья ничего не замечала. Ей досталось больше — мокрые волосы прядями прилипли ко лбу, платье плотно облепило фигуру.
— Слово сердца! Тьма и слезы!.. Ты готова?
— Г-готова, — пролепетала Дженнет.
— Не слышу! — резкий пронзительный крик ударил по нервам, словно кнутом.
— Готова! — твердо сказала девушка.
— Громче!
— Да! — закричала Дженнет. — Готова!
— Память плоти! Знаки света! — вытянув левую руку, Айфе зажатым в правой ножом полоснула себя по запястью. — Готова?
— Да! — в который раз повторила она.
От кипящей воды шел пар. Она бурлила, словно живое существо. Всплывали и погружались снова какие-то размокшие листья и веточки, шкурки раздавленных ягод, птичьи перья, что-то, похожее на рыбьи косточки и цветы. Засохшие, потерявшие цвет и аромат, в воде они разбухали бесформенными комками, зато начинали пахнуть так, что у девушки кружилась голова.
— Чашу!
Дженнет не успела сориентироваться — откуда-то сорвалась и, пролетев по воздуху, легла в ладони Айфе чаша с двумя изящными ручками. Несколько секунд королева-колдунья держала ее на весу, а потом двумя руками резко погрузила в кипящую воду.
Дженнет невольно зажмурилась, ожидая полного боли крика, но ничего не произошло.
— Пей!
Она распахнула веки. Айфе стояла перед нею. Чаша в ее руках была полна до краев темной жидкости с хлопьями пены на поверхности. Она еще пузырилась. В пене попадались мелкие сухие листики. К боку чаши прилипло птичье перо. Травами пахло так сильно, что зачесалось в носу.
— Я должна…
— Пей! — закричала на нее Айфе.
Дженнет прикоснулась к чаше. Она оказалась неожиданно холодной. Девушка поднесла ее к губам…
А на вкус приятно. Словно мятный чай. Да, мята, шиповник, кипрей, виноградное вино и что-то еще. Правда, горячее. Девушка обожгла нёбо и язык, чуть не выплюнув питье обратно, но послушно сделала второй глоток, потом третий… Горячий напиток скатывался в желудок. Пересиливая себя, Дженнет глотала и глотала, пока Айфе не забрала у нее чашу со словами:
— Все. Хватит. Ну, как?
Девушка прислушалась к своим ощущениям. Язык и нёбо болели. Горло саднило. А в желудке разгорался огонь. Жар становился все сильнее, постепенно охватывая и все тело. Дженнет закричала от боли, прижимая руки к животу. Словно раскаленный уголь засунули внутрь. Словно в ней зародилось какое-то страшное существо, которое пробудилось и продирается наружу, разрывая ее внутренности. Покачнувшись, Дженнет попыталась бежать, но ноги подогнулись, и она упала на колени, потом повалилась набок. В последний раз, уже
— Твой новый наряд великолепен.
— Да, моя королева.
— Этот чудесный изумрудный оттенок так тебе идет…
— Да, моя королева.
— Я приготовила тебе подарок. Тебе нравится?
— Да, моя королева.
— Эта диадема так идет к твоим волосам! Не правда ли, она чудесна?
— Да, моя королева.
— Посмотри на себя! Не правда ли, ты прекрасен!
— Благодарю, моя королева.
Из темного нутра серебряного зеркала смотрели два отражения — мужчины в изумрудно-зеленом наряде и женщины в небесно-голубом одеянии. Белые волосы ее, словно пушистый плащ, лежали на плечах и спускались на спину, приподнятые надо лбом и на висках сложной прической. Гладко зачесанные темные волосы мужчины стягивал на лбу серебряный обруч с большим изумрудом. Взгляд его серых глаз смотрел куда-то вдаль, как у слепого.
Мэбилон прижалась к его боку, пытаясь поймать его взгляд. Рядом замерли фрейлины. Пажи на вытянутых руках держали туники из тончайшего полотна, бриджи, чулки, плащи, пояса различных оттенков зеленого от нежно-фисташкового до черного.
— Тебе нравится?
— Да, моя королева.
В голосе мужчины не слышалось чувств.
— Ты прекрасен! На нашей коронации ты будешь в этом наряде.
— Да, моя королева.
Мэбилон бросила взгляд на своих придворных. Они могли заподозрить неладное, да и она сама не могла не заметить однообразных ответов, нарочитого спокойствия, погасших глаз. И это не было сдерживаемое бешенство. Это было что-то иное. Покорность судьбе? Равнодушие? Тоска? Или все-таки чары? Но тогда чьи? Королева до конца не верила в виновность Конно, и тем больше пугала ее мысль о том, что в ее владения вторглась другая колдунья, сравнимая с нею по силе. Этого просто не может быть! Она бы почувствовала соперницу!
— Оставьте нас.
Фрейлины исчезли. Только лейти Этейн и юная Грайна задержались. Девушка-арлен в простом белом траурном платье вообще была настолько глубоко погружена в свою скорбь, что лишь раздражала всех. А старшая придворная дама до последнего ждала, не угодно ли госпоже приказать что-то еще. Но, не дождавшись распоряжений, исчезла тоже, силком утянув за собой безразличную ко всему Грайну.
Король и королева остались вдвоем.
— Роланд, — позвала Мэбилон, — Роланд, посмотри на меня!
Мужчина повернул голову. Взгляд его серых глаз оставался спокоен.
— Тебе правда нравится твой наряд?
— Да, моя королева.
— В нем ты будешь на коронации, — напомнила она.
— Да, моя королева.
— Через несколько дней ты станешь королем и моим супругом!
— Да, моя королева, — голос его чуть дрогнул.
— Ты хочешь быть королем?
— Как прикажет моя королева.
Фея внимательно посмотрела в лицо человека. Он действительно изменился. Но насколько глубоки эти перемены?