Дженни Далфин и Скрытые земли. Книга 2. Замок на болотах
Шрифт:
– Помоги мне, – попросила Дженни. – Наверное, я за этим здесь. Что мне надо сделать, чтобы выбраться?
– Найди тот вход, который привел тебя сюда.
– Но как? Тут же тысячи звезд, как я его отличу?
– Научись видеть, а не смотреть… В этом твоя сила.
Аргус замолчал. Дженни глубоко задумалась. Она качалась на бесплотных ладонях титана и изо всех сил пыталась что-нибудь увидеть. Но чем сильнее она напрягалась, тем темнее становилось вокруг, а холодные огни пылали все ярче, и она никак не могла найти тот вход, сквозь который провалилась.
«Надо
Она замерла, повисла в пространстве.
Да уж, в такой постели она еще ни разу не засыпала! В ладонях погибшего титана, под прицелом тысяч его глаз, в преддверии Тартара… что бы и где бы это ни было.
Она попыталась сосредоточиться на одной из звезд, то есть видеть один глаз Аргуса, но так ничего не получалось.
«Как же перестать думать?!»
Дженни стала смотреть мимо всех глаз Аргуса, в темноту, стараясь не задерживаться ни на одной звезде.
Тьма…
Тьма Тартара, даже в космосе нет такой тьмы – безысходной, непроглядной, бессердечной. Этой тьмы никогда не касался свет солнца, и даже прозрачные пальцы луны никогда сюда не проникали. Только тусклые глаза-звезды Аргуса мерцали здесь: памятью мертвого титана, тенью его силы они питались и освещали лишь сами себя.
И Дженни распахнула свое сердце этому мраку, упала в него спиной назад и полетела вниз, потому что Аргус выронил ее из ладоней.
Она падала вниз головой в кромешный мрак, как метеор, и золотой искрой мчался за ней следом верный львенок.
«Каждую ночь солнце уходит во тьму, чтобы воскреснуть снова, – родился внутри нее голос. – Семя умирает в земле, чтобы родился и вытянулся росток ясеня. Не надо бояться меняться, Дженни, ибо в этом суть жизни».
«Я не боюсь, – стиснула зубы девочка, – я ничего не боюсь. Не должна бояться. Только… смогу ли я подняться?! Или останусь здесь навсегда?..»
Голос молчал. Она падала бесшумно, прорезая бесконечные слои мрака, и тысячи глаз Аргуса проницали ее насквозь, разбирали по атомам то, что некогда было Дженни Далфин, юной акробаткой из цирка Магуса.
А потом тьма захлестнула ее полностью, и Дженни не стало.
Тишина.
Пустота.
Вечность.
Из невероятного ничего высеклась искра ее сознания – и низ стал верхом!
Дженни уже не падала, а возносилась вверх, и звезды вокруг и внизу начали мерцать и бледнеть, словно здесь, в вечной тьме, забрезжило робкое сияние еще не взошедшего солнца. Звезды таяли, и лишь одна, прямо над головой Дженни, сияла все ярче.
А потом звезды разом погасли – Аргус закрыл глаза, догадалась девочка. Осталась лишь одна-единственная звезда, к которой они поднимались вместе с фоссенышем.
Она на миг взглянула вниз, только на миг – и бездна распахнулась под ее ногами. Чудовищный колодец, провал в бесконечность, заполненный тьмой тысячи оттенков, самый непроглядный из которых клубился на дне.
На краю этой бездны застыла
– Вот ты и увидела, – донеслось издалека. – Теперь этот взгляд останется с тобой.
– Погоди! – крикнула девочка. Ее несло все быстрее, она уже различала неровные очертания норы. – Как же… я… так ничего и не узнала! Ни про Тартар, ни про Нижний мир…
– Приходи, если сможешь, – прошумел Аргус. – Впереди вечность…
Дженни не расслышала, что еще сказал титан: она пронеслась мимо стен норы, пронизанных корнями и корешками, и, распугивая жуков, пауков, червяков и прочую мелкую живность, вылетела наружу, как пробка из бутылки.
Ей на спину с обиженным ворчанием приземлился фоссеныш, его когти прохватили ткань футболки и царапнули кожу.
– Ай! – От боли она тут же пришла в себя.
У нас, во Внешних землях, существует 20 видов асфоделей – красивых многолетних растений из рода лилейных. Но существует 21-й вид асфоделей – Asphodelus mortus, который цветет лишь в царстве мертвых, на берегах реки Леты. Души, шедшие от переправы Харона, проходили белоснежными асфоделевыми лугами. И каждый, кто вдыхал аромат этих цветов, навсегда забывал о мире живых.
Она рывком села… и быстро-быстро отползла спиной назад обратно к норе. На поляне вокруг сияющего дерева бродили каменные громады. Мощные тела, составленные из замшелых гранитных скал, сбитые из камней руки и ноги, головы – криво посаженные валуны с шапками сухой травы и глаза – пылающие провалы, в которых трепетал, будто в клетке, живой солнечный свет.
«Хумм!» – тяжко ударялись каменные ступни о землю, проминая ее, и из глубины оживших скал доносился глухой прерывистый скрежет.
Чудовища не видели ее. Пока.
– Малыш, иди сюда, – шепотом позвала львенка Дженни. Но он стоял прямо на пути шагающих глыб.
«Откуда они вылезли?! Что это такое?!»
– Сюда иди! Раздавят! – громко шепнула она.
Львенок повернул голову.
– Мне нужно имя! Назови меня по имени! – крикнул он звонким, с легкой хрипотцой, мальчишеским голосом.
– И все-таки ты разговариваешь…
– Мне нужно имя, Джен, – настойчиво сказал львенок. – Иначе мы останемся здесь.
– Так скажи, как тебя зовут! – воскликнула девочка.
Слишком громко – несколько монстров остановились и медленно повернулись к ней. Глаза их запылали ярче.
– Грхрм… – глухо пробормотал ближайший к ней каменный великан и шагнул вперед. Земля содрогнулась. Его собратья двинулись следом.
– Что значит «грхрм»?! – воскликнула Дженни и быстро полезла в нору.