Джентльмен-авантюрист

Беверли Джо

— Нет-нет, — заверил он, — голова не пострадала. Я не сумасшедший. Просто я безумно счастлив. В меня стекло воткнулось, но я его вытащил.

— Где? Ох…

Ее руки тревожно взлетели, но у нее не хватало отваги коснуться его там.

Пора заняться делом и посмотреть, что можно предпринять. Выпрямившись, он похромал к лошадям.

— С тебя кровь льет! — воскликнула Пруденс. — Стой! Рану надо немедленно перевязать.

— Это пустяки, правда, и я обещал помочь кучеру, если потребуется.

Тот

держал успокоившихся лошадей, но у одной из бока сочилась кровь, а другая поджимала ногу. И даже при этом все обернулось лучше, чем можно было надеяться.

— Перелом? — спросил он кучера.

— Слава Богу, нет! Но лошадям нужна помощь.

— Где ближайший постоялый двор?

— Точно не знаю, сэр. А карту в этом месиве теперь не найдешь.

— Лошади могут идти?

— Думаю, да, сэр.

Кучер потянул поводья, и лошади, хоть и неохотно, двинулись.

— Тогда лучше отвести их в ближайшую деревню. Направь сюда какой-нибудь, транспорт. Если у нас окажется две кареты, значит, так тому и быть.

— Ваша правда, сэр. Ну, пошли, мои хорошие. Овес и отдых совсем близко.

Кейт смотрел вслед хромавшим по дороге лошадям, надеясь, что раны у них не очень серьезные. Потом повернулся осмотреть карету. Колесо разлетелось на куски, боковая стенка превратилась в обломки. Дышло было немного изогнуто, что как-то уберегло лошадей, но кучера наверняка сбросило с облучка.

— Мы могли погибнуть, — сказала Пруденс.

Она обхватила себя руками, словно замерзла, Кейт испытывал то же самое.

— Шок, — сказал он. — Ты упоминала про бренди.

— Ах да. — Пруденс вытащила из кармана фляжку и отвинтила крышку. — Мне показалось правильным взять ее на нашу свадьбу, как нечто новое и к тому же голубое.

— И шестипенсовик на счастье у тебя в туфельке есть?

— Да. — Пруденс налила в крышку бренди и подала Кейту. — Держи.

Он выпил одним глотком.

— Твой шестипенсовик, возможно, нам понадобится. Я отдал последнее.

— Без гроша, как я и предполагала.

Пруденс снова наполнила стаканчик. Кейт не понял, шутит она или говорит всерьез. Пруденс тоже выпила и подала ему фляжку.

— Пора перевязать твои раны.

Значит, к ней вернулась отвага.

— Ты разбираешься в медицине?

— Я ухаживала за матерью.

— И часто она получала кинжальные удары в тыл?

Пруденс покраснела, но не стушевалась.

— Нет, но сейчас другого доктора у тебя нет, так что не придирайся и не увиливай. — Она потянулась развязать его галстук. — Сгодится для перевязки. — Скрутив ткань, она отдала ее Кейту. — Прижми к ране, чтобы остановить кровь.

Кейт подчинился, восхищаясь ее проворностью.

— Что теперь?

— Теперь надо закрепить повязку. Придется пожертвовать моей сорочкой.

Она

вытащила из кармана нож в грубых полотняных ножнах.

— Этот нож мне знаком.

Пруденс быстро взглянула на него.

— Да.

Это был тот самый нож, которым Пруденс угрожала ему, а потом воткнула в стол. Тот самый, который Кейт потом вытащил из деревянной столешницы. Он забыл ту ее ярость и досаду.

Она все время носит при себе оружие?

Это сделает жизнь интересной.

— Лучше использовать мою рубашку, — сказал Кейт. — Она все равно ветхая.

— И вероятно, единственная.

— Нет, обещаю. — Кейт отдал ей свернутый галстук, который уже стал красным от крови, потом снял сюртук и жилет. — Наверное, ты сможешь вытащить то, что застряло у меня в боку.

— Сильное повреждение?

— Всего лишь заноза или что-то в этом роде. — Но снять рубашку через голову было больно. — Треклятые мелкие раны. Часто они досаждают сильнее, чем крупные. По крайней мере, короткое время.

— У тебя часто случались ранения?

— Я был солдатом, Пруденс. Ничего серьезного, слава Богу. Вот.

Кейт протянул ей рубашку, но Пруденс смотрела на его нагой торс.

Ну, почему он об этом забыл? И ведет себя так, словно они давние товарищи. Или давние любовники. Пруденс облизала губы и продолжала смотреть, едва не прикончив его этим.

— Что там у меня в боку? — поторопил он.

— Потерпи, — отрывисто сказала Пруденс. — Подними руку, чтобы я могла как следует посмотреть. Это больше чем заноза.

Она нажала на кожу по бокам щепки.

— Это довольно большая деревяшка, и нечем за нее ухватиться. Нужно ее вырезать.

— Я, пожалуй, поживу пока с этой щепкой.

— Нет. Я постараюсь не причинить тебе сильной боли.

Кейт беспокоился не столько о боли, сколько о Пруденс, которой предстояло произвести хирургическую операцию.

Она сначала осторожничала с ножом, но потом Кейт почувствовал жжение надреза и зашипел от боли.

— Ну, вот и все, я ее вытащила, — сказала Пруденс с жестокой жизнерадостностью хирурга.

Было больно, зато какая отвага обнаружилась у этой великолепной женщины.

— Вот! — Пруденс отбросила щепку и снова прижала рубашку. — Думаю, кровотечение скоро остановится. Рана неглубокая. Прости, что причинила тебе боль.

— Пациенты всегда ценят скорость. Твой нож, должно быть, очень острый.

— Что пользы в тупом? — Пруденс приподняла рубашку. — Ну вот, уже почти не кровоточит. Подержи так, пока я осмотрю ногу. — Пруденс, не дрогнув, во всяком случае, он этого не заметил, коснулась его бедра. — Бриджи все в пятнах, так что кровотечение было сильное. Сомневаюсь, что разрез можно починить. У тебя еще есть кожаные штаны для верховой езды?