Джентльмен Джоул и Красная Королева
Шрифт:
– Какое… распоряжение?
– Зиготы — это иные юридические единицы, чем гаметы. Гаметы — это собственность, часть твоего тела, отделившаяся от него. Зиготы — это судебный процесс, ожидающий своего начала. Вопросы наследования и все такое. С момента оплодотворения, даже если ты решишь их все заморозить, но особенно – если поместить хоть одну в репликатор, кому-то необходимо знать, что делать с твоими существующими или потенциальными детьми, если ты вознесешься на небеса в ярком сиянии, или поскользнешься в душе, ну, или с тобой ещё что-нибудь случится.
Оливер нахмурился.
– Верно. Вы как-то упоминали, что
Она пожала плечами.
– Я до сих пор летаю на шаттлах.
– Я… э… Нет, признаюсь, я не заходил так далеко в своих размышлениях. А кого выберете вы? Полагаю, Майлза?
– По умолчанию, да. Но и осознанно тоже, что, впрочем, не доставляет мне особой радости. Если бы я хотела воспитать своих девочек на Барраяре, то начала бы все там, а не здесь. Добавлю, что если ты по какой-то причине не составишь распоряжение, их опекуном автоматически станет тот, кто считается твоим ближайшим родственником. Кстати, кто это?
Он выглядел озадаченно.
– Мать, я полагаю. Или старший брат.
– Можешь ли ты представить их в качестве воспитателей твоих осиротевших детей?
– Моих? Возможно. С натяжкой. Эйреловских… – его лицо приняло непередаваемое выражение. – Если бы я состоял в традиционном браке по-барраярски, и с детьми, думаю, что… хм, подождите, нет. Это стало бы проблемой семьи моей гипотетической супруги. Хм…
Корделия потерла глаза тыльной стороной ладоней.
– Тогда позволь задать тебе ещё один вопрос. Куда, как ты думаешь – или думал – приведет твоя карьера в ближайшие десять лет? Где ты окажешься?
Его брови резко поднялись, и он осторожно произнес:
– Я правильно понимаю, что вы сами хотите уйти в отставку на Сергияре? Остаться здесь колонистом на постоянное жительство?
– Это моя планета. Понимаешь, мне приходится мыслить по-другому, с тех пор, как три года назад моя жизнь разлетелась на куски. До этого… я рассчитывала вернуться на Барраяр в Округ Форкосиганов вместе с Эйрелом, когда он, наконец, уйдет в отставку, достигнув почтенного даже по галактическим меркам возраста, в котором уже нужен медицинский присмотр. Его отцу, тот был крепкий старый хрыч, и то меньше помощи требовалось, а он лишь немного не дожил до ста. Почему-то я думала, что Эйрел определенно проживет дольше с новым сердцем. Ну, хотя бы до ста десяти. А потом лопнула одна проклятая внутричерепная артерия. А мне осталось ещё двадцать шесть лет, – она пожала плечами. – Планы. Ничего хорошего в планах нет.
Он протянул было к ней руку, но потом уронил.
– Да.
Долгое время он молчал. Вернулась Фрида с напитками и снова ушла, с любопытством оглянувшись через плечо.
– Лет через десять я дослужу вторую двадцатку, – снова заговорил он. – Служить третью никогда не планировал. Я собирался задуматься об отставке и о своей последующей карьере в ближайшие шесть-семь лет. А где я буду на тот момент... Пока я на службе, от меня зависит не всё. Как вы только что напомнили, даже то, буду ли я завтра жив.
Она посмотрела в сторону.
– Эйрел как-то говорил о том, что хочет предложить тебе работу в Округе после того, как мы вернемся. Даже несколько вариантов на выбор. Понимаешь, у него тоже были планы.
– А-а, – Оливер отхлебнул своего безалкогольного пойла. – Думаю, я бы согласился. – Через пару
– Очень хотела бы, – заверила его она. – Учти, что центру понадобится несколько вариантов на «случай, если». В порядке от наиболее предпочтительных к менее, так что не нужно вычеркивать всю семью.
– А я смогу потом пересмотреть распоряжение?
– Разумеется. Пересмотр предполагается каждый год.
– Хм-м, разумно.
Она отхлебнула ещё вина, поставила бокал на низенький столик и побарабанила пальцами по подлокотнику кушетки.
– Если ты собирался… если ты когда-нибудь решишь выйти в отставку на Сергияре, могу ли я попросить тебя о том же?
Он ошеломленно посмотрел на неё.
– Вы ставите меня впереди Майлза?
– По крайней мере, впереди Барраяра.
Он сжал губы.
– Но… если вы умрете. Я не могу… это не… нет, я не в силах себе это представить.
Он мог, но не выдал себя ничем, кроме обеспокоенного взгляда. Внезапно он моргнул.
– Постойте, вы ведь говорите не только о замороженных эмбрионах, ведь так?
– Да, и не позднее следующей недели.
У него перехватило дыхание.
– Возможно, это самая ужасающе огромная ответственность, которую мне когда-либо предлагали. Не исключая командования кораблем или возможности оказаться последним человеком, стоящим между премьер-министром и грозящей ему опасностью, – он снова моргнул. – Черт возьми, Корделия, это крайне лестно, но вы точно в своем уме?
Она криво улыбнулась.
– Кто знает? Учти, что пока это гипотетическая возможность.
– Я понимаю. Но все же…
Он так и не договорил. Посмотрев на хроно, он нахмурился.
– Ох, черт, мне пора. Нужно вернуться на базу и переодеться. Вот уж не думал, получая назначение на службу в космосе, что мне придется провести столько времени, сражаясь с подрядчиками. И тысячами тонн бетона. Но нужна же моим шаттлам посадочная площадка.
Он осушил свой бокал и встал, глядя на неё, расслабленно лежащую на кушетке.
– Корделия?
– М-м?
Он сделал паузу, нервно сглотнул и потом выпалил:
– Вы не хотели бы снова как-нибудь выйти под парусом?
Она так удивилась, что села ровно. Когда Оливер был на третьем десятке, Эйрел научил его и ходить под парусом, и наслаждаться этим спортом. Сама Корделия предпочитала выходить на яхте именно с Оливером: так у неё было меньше шансов внезапно оказаться в воде из-за того, что кому-то вечно хотелось новых ощущений. От воспоминаний у нее перехватило дыхание, она сморгнула слезы.