Джет из Джетевена

Раткевич Элеонора Генриховна

– Что? Ах, проклятье! –ругнулся Иллари. – Эй, Лохар! Или нет. Знаю я тебя. Ахарео! Иди туда, где я спрыгнул. Где-то оно там валяется… Стой, болван! Факел возьми.

Ахарео удалился. Иллари невольно взглянул ему вслед. Свет факела в ночной тьме словно залил мощное тело Ахарео расплавленной медью. Да, вид у него соответствующий. Хотя чего стоят его мускулы в темноте, откуда летят кирпичи? Иллари хотел было окликнуть его, но передумал.

– Ничего, господин, – эхом отозвался на его мысли джет. – Его не тронут. Там в опасности были только ты да я. Больше никто.

– О все

солнца, праведные и неправедные, – вздохнул Иллари, – как ты мне надоел. Что мне с тобой делать? Вроде драть тебя сейчас жалко. Может, в ранге понизишь?

– Воля ваша, господин, – кротко согласился джет.

– Не «ваша», а «твоя». Будешь обращаться несоответственно вассальному рангу, уши надеру.

– Но ведь ты сам сказал, господин, – возразил джет, слезая с лошади.

– Сказал, сказал, – обреченно вздохнул Иллари. – Знаешь ведь, что не понижу. Идти можешь?

– Да со мной все в порядке, – джет уже улыбался. – Хорошо еще, что мы просто гуляли.

Трудно винить Иллари, что он не сразу понял. Выйди он не на приятную прогулку для обозрения выигранного в хайту, а с официальным визитом, длинные волосы джета скрепила бы ритуальная булавка в виде отточенного кинжала. Тут уж ничто бы не помогло – кирпич попросту вбил бы острие булавки джету в затылок.

– Считай, что тебе повезло, – Иллари рассмеялся. – Правда, я не скажу, чтоб ты дешево отделался.

Он стиснул плечо джета.

– Как только будешь совсем здоров, – негромко и медленно произнес Иллари, – мы с тобой поговорим. О секретах и кирпичах. На этот раз не отвертишься. Понял?

– Тогда уж лучше бы мы сегодня шли с визитом, – так же тихо и медленно сказал джет.

Иллари чувствовал, что для джета сохранение тайны жизненно важно. До сих пор он всегда уступал, покоряясь молящей серьезности в глазах джета, либо вовсе забывал. Но теперь уж нет. Теперь хватит. Решено.

Однако джет не то болел, не то симулировал деньков десять, а к их исходу Иллари стало не до джетовых тайн. У него завелась собственная.

Глава 5

Возникновение у Иллари тайны ознаменовалось целым рядом событий. В один прекрасный день Иллари спозаранку отправился в императорский дворец, куда последнее время предпочитал не показываться. Вернулся он из дворца только под вечер, мрачный, как чумное поветрие, заперся у себя и двое суток упорно не желал никого видеть. В течение первых суток джет все еще боязливо отлеживался, на вторые решился выздороветь.

Иллари не обратил на его выздоровление никакого внимания. На третьи сутки с утра Иллари вышел из дома в прежнем гневном расположении духа и вернулся поздним вечером распьяным-пьяный. Слуги были потрясены до потери дара речи. Выпить Иллари мог очень много, а опьянеть хоть самую малость ему удавалось с трудом. Слуги не раз подумывали, сколько нужно, чтоб действительно напоить господина допьяна, и сходились на том, что столько выпивки просто не бывает – ну, если не на свете, то уж в столице точно. И вот во нарушение всех законов природы Иллари предстал пред их очами мрачно и тяжело пьяный.

– Водки! – проревел он зычно и страшно.

Дворецкий притащил небольшую

оплетенную бутыль. Иллари вышиб из нее пробку ударом по дну, наклонил и принялся с интересом наблюдать, как водка течет по его сапогам.

– Мошенник, – пьяно укорил он дворецкого, – сам половину вылакал.

Засим Иллари оторвал перо от шляпы и пустил его в водочную лужу.

– Пусть плывет, – сообщил Иллари и топнул по луже, производя маленький шторм.

– Не ожидал от тебя, господин, – заметил доселе молчавший джет.

– Надо же так надраться.

– За… ик… молчи! – обрушился на него Иллари – сначала в переносном смысле, а затем и в прямом. – Что… ты… понимаешь?

– Ничего, – спокойно сообщил джет, усаживая Иллари прямо на пол. Набезобразить в таком положении было трудно, но Иллари ухитрился дотянуться до камина и бросить вынутый из него уголек прямехонько в водочную лужу. Особенных попыток сделать еще что-нибудь интересное Иллари не совершил, предпочтя мирно сидеть в углу и любоваться результатом.

– Вот – видишь? В-вот так и душа моя пылает, – пропыхтел Иллари. – А все из-за кого? Из-за придурка этого красноносого.

Может, Иллари и икнул, но слуги от испуга икнули гораздо громче. Конечно, ни цвет императорского носа, ни монаршие интеллектуальные способности не были государственной тайной, но упоминать о них считалось предосудительным. Слуги ринулись подымать Иллари – кто за челюсть, кто откровенно зажимал ему рот. Иллари успешно отбил атаку, пошатался немного из стороны в сторону и плюхнулся на прежнее место.

– И ведь что делает, тварь такая? – горестно возгласил Иллари и запел государственный гимн, упорно заменяя слово «венценосный» на «венценосый», отчего весь текст приобрел несколько двусмысленное звучание.

– Нет, вот если бы я штаны о трон протирал, – заявил Иллари после замены «венценосого» на «веслоносого», – я бы так не сделал. Душа горит!

– Уже нет, – флегматично заметил джет, глядя на пятно, оставшееся от сгоревшей лужи.

– Горит, – убежденно возразил Иллари. – Чтоб ему нос на корону намотало!

Слуги все обратились в бегство. Все, кроме Лохара. Лохар обратился в слух.

– Это можно, – вздохнул джет. – Но надираться по этому поводу не стоит.

– Тебе не понять, – возразил Иллари. – А, да что с тобой рассуждать. Много ты понимаешь в верности?

– Да, в общем-то, ничего, – холодно и зло согласился джет.

– Так и пшел вон, – пьяным фальцетом велел Иллари и неожиданно добавил страшным жалобным басом. – Хочу баиньки!

Джет и Лохар кликнули остальных слуг, ибо им двоим было не под силу перетащить Иллари в спальню. Господин, невзирая на ясно выраженное желание баиньки, сам идти в кровать не хотел и транспортировке не поддавался. С неимоверным трудом слуги подавили сопротивление Иллари и отнесли его в спальню. Этим их хлопоты отнюдь не завершились, ибо Иллари упорно не желал угомониться. Особенно долго и настырно приставал он к Лохару, требуя, чтобы тот спел ему колыбельную. Слуги в благоговейном ужасе слушали, как Лохар выводит такие рулады, после которых если что и приснится, так только кошмары. Наконец Иллари залез под одеяло и захрапел.