Джевдет-бей и сыновья
Шрифт:
— Этого я не говорил!
— А как же тогда? Послушай, дела у империи плохи. Свободы нет, государство в кризисе, все прогнило, неужели ты этого не видишь? А если видишь… Эй, почтеннейший, эти тарелки можешь уже убрать. Так вот, если ты это видишь, то должен понимать, что нам нужен прогресс, что нам нужно стать хотя бы немножко более похожими на европейцев! Но быть похожим на европейца — это не значит обедать здесь со всеми этими снобами, танцевать, говорить по-французски и носить шляпу. Нужно понимать важность прав и свобод. Что
— Скажу, что мне, торговцу, лучше во все это не лезть, — улыбнувшись, проговорил Джевдет-бей.
— Ах, чтоб тебя! Экий ты упрямый, не прошибешь! Все ты понимаешь, притворяешься только. Ну хорошо, Джевдет, скажи, в чем для тебя смысл жизни? Заработать много денег и создать семью?
— Это уже немало, — снова улыбнулся Джевдет-бей.
Фуат-бей, глядя на него, тоже не смог сдержать улыбки:
— Как ты, однако, решительно настроен! Просто диво! Но, милый мой, ты совершаешь ошибку. Смотри, не говори потом, что я тебя не предупреждал.
— Какую такую ошибку? — удивленно поднял брови Джевдет-бей.
Фуат-бей, наслаждаясь произведенным эффектом, не спеша закурил и только потом продолжил:
— Рано ты жениться надумал, вот что я тебе скажу.
— Ах вот ты о чем! Нет-нет, наоборот, затянул я с этим делом!
— Вот тут ты не прав. Тебе следовало бы еще немного обождать, и тогда ты смог бы найти пару получше. Повремени немного, постарайся понять младотурок, и все у тебя будет замечательно.
— Ты меня просто пугаешь, — усмехнулся Джевдет-бей. — Ты, должно быть, тоже младотурок. О чем ни заговоришь, везде у тебя они.
— Смейся-смейся. А я тебе точно говорю: поторопился ты. Послушай меня внимательно. Абдул-Хамид вскоре или умрет, или будет свергнут. После этого… — Фуат-бей замолчал, ожидая, пока официант поставит на столик тарелки с десертом, — после этого влияния младотурок возрастет. Они придут к власти… Не гляди на меня так изумленно, я серьезно говорю. Это всем известно.
— Вот уж не знал, что у тебя такие мысли!
— Джевдет, милый, ты всегда в подобных вопросах разбирался лучше меня, а не знаешь! Знал бы, так понял, что продешевил. Что за человек Шюкрю-паша? Я специально навел о нем справки. Финансовые его дела из рук вон плохи. Он продал свои земли, а особняк в Чамлыдже [19] сдает постояльцам. Ему пришлось даже продать одну из своих карет. Да и должность у него так себе. Ты думал, что нашел невесту из хорошей семьи, но на самом деле эта женитьба выгодна им!
19
Район в азиатской части Стамбула.
— Я вовсе не о выгоде думал, когда искал невесту!
— Ладно-ладно, не сердись. По крайней мере, тебе следует понимать, что происходит. Вот ты говоришь, что понимаешь своего брата, а на самом деле —
— Ты меня все пытаешься втянуть в политику. Не знаю, как тебя, а меня она вовсе не интересует, — твердо сказал Джевдет-бей. — Политика — одно, а торговля — совсем другое. У меня отродясь никаких политических запросов не было. Я вообще не считаю, что это правильно — заниматься политикой!
— Вот опять этот твой принцип: или все, или ничего. Гибче надо быть, шире смотреть на вещи! У тебя к любому явлению лишь два подхода: или ты против, или уж всецело за, середины нет! И брат твой такой же. Он как раз против. Насколько я понимаю, он в своем отрицании дошел до того, что настроился против самой жизни. Я вовсе не шучу. Такой уж у вас характер. Ты думаешь только о торговле да о женитьбе, а все остальное считаешь пустым, ненужным. Но ведь это не так! — Фуат-бей положил нож и вилку на край тарелки. — Всегда можно найти компромисс. Компромисс, Джевдет! Вот чему вам с братом следовало бы поучиться. Вы ведь так друг на друга похожи, а сами этого не замечаете!
Джевдет-бей счел нужным поточнее сформулировать свою недавнюю мысль:
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, но повторю еще раз: богат Шюкрю-паша или беден, значения не имеет. Я не из-за денег женюсь на его дочери.
— И все-таки ты женишься именно на дочери паши! Не смотри на меня так. Ничего плохого в этом нет, это даже правильно. Ты хочешь в жены хорошо воспитанную девушку. А такую девушку в наше время можно найти только в семьях пашей, придворных… Паше же хотелось найти для дочери богатого жениха, вот ты и пришелся ко двору.
— Я так не думаю! Я думаю, что… — начал Джевдет-бей и вдруг понял, что все то, о чем говорил сейчас Фуат, уже сотни раз приходило ему в голову, только он не решался открыто себе в этом признаться. — Я думаю, что… Мне нужна хорошая семья. И еще хочу, чтобы торговля шла хорошо. Хорошая жена, дети… Вот и все, что мне нужно!
— Ты все время говоришь одно и то же. Но разве политика этим твоим целям препятствует? Что ты вообще понимаешь под политикой? Если бы ты немного подумал…
Тут Джевдет-бей, сделав вид, что ему наскучил этот разговор, перебил приятеля:
— Фуат, ты меня путаешь. В заговор, что ли, какой-нибудь хочешь меня втянуть? Этими делами ты лучше занимайся со своими друзьями-масонами, а я в них ничего не смыслю.
— Ох и хитрец же ты, братец! — криво усмехнулся Фуат-бей. — Я тебе все пытаюсь втолковать: гибче надо быть, гибче! Откажись от этого своего «или все, или ничего»! Пойми, что жизнь состоит из маленьких компромиссов. Семья, лавка — все это хорошо, но разве в жизни ничего больше нет? Если нет, то такая жизнь ограниченна, скучна и пресна. Измени взгляд на мир, стань более открытым — таков мой тебе совет. И твоему брату я бы тоже самое посоветовал. Я с ним, конечно, не знаком, но, кажется, он тоже любитель крайностей.