Джеймс Поттер и проклятие Привратника
Шрифт:
Роуз искоса посмотрела на него.
– Почему ты так говоришь?
Джеймс покачал головой.
– Это долгая история. Но, говорю тебе, есть в ней какое–то особое зло. Ты наверняка не поверишь мне, даже если я тебе расскажу. Да и никто не поверит.
– Ну, – ответила Роуз, понизив голос насколько это возможно, – может, для этого есть причины.
– Ты на чьей стороне?
– Прости, – сказала Роуз, начиная злиться. – Ты имеешь в виду: я на стороне Джеймса Поттера или на стороне Альбуса Поттера? Потому что я не знала, что нужно выбирать.
Джеймс
– Просто забудь об этом. Прости, Роуз.
Роуз пристально смотрела на него все время, пока они подходили к воротам.
– Полеты у Поттеров в крови, Джеймс. Ты не знаешь, был ли Альбус так хорош из–за своего таланта или нет. Первогодкам разрешили пробоваться в команду по квиддичу, потому что ваш отец был хорош в свой первый год. Но если есть что–то странное в этой метле, или в самой Табите Корсике, я буду первой, кто поможет тебе объяснить это Альбусу. Хорошо?
Джеймс слабо улыбнулся.
– Обещаешь?
Роуз кивнула. Вместе они вошли во двор и направились на свет, идущий из главного зала. Ральф сидел на нижней ступеньке главной лестницы, поджидая их. Джеймс улыбнулся.
– Полагаю, он летал на этом, – сказал Ральф, поднимаясь к ним навстречу.
– Как ты узнал? – спросила Роуз.
– Альбус и остальные прошли мимо меня по дороге в столовую, – сказал Ральф. – Альбус подошел и попросил передать тебе сообщение. Он сказал, что может увести у тебя место в следующем семейном матче по квиддичу.
Джеймс закатил глаза и взглянул на Роуз.
– Не вздумай смеяться, – сказал он, ткнув в нее пальцем.
– Я ничего не сказала, – ответила она, прикрывая рот ладонью. – Пошли. Давайте войдем в столовую, пока не закрылись двери.
Глава 6. Король кошек
В четверг утром первым уроком у Джеймса и Ральфа была Магическая Литература. Комнатой для занятий служила полукруглая галерея, примыкающая к задней части библиотеки. Окна располагались по изогнутой стене, наполняя комнату солнечным светом. Новый преподаватель Магической Литературы, Джульетта Ривальвье, сидела за своим столом, листая огромную книгу, пока ученики искали свои места. В сравнении с большинством преподавателей Хогвартса профессор Ривальвье была довольно молода и изящна. ее русые волосы до плеч обрамляли открытое дружелюбное лицо. В очках для чтения она напоминала Джеймсу умную пикси.
– Только не ты опять, – прошептал Ральф, когда Роуз опустилась на стул рядом с ним.
– Я специально попросилась попробоваться в этот класс, если это возможно, – пояснила Роуз, доставая учебник по МагЛиту из сумки. – У меня есть все книги Ривальвье по классической магической литературе. Знаешь, она и сама написала несколько романов пару десятилетий назад, хотя они в основном продаются в мире маглов под вымышленным именем. Все они немного спорные.
– Да, я знаю про них, – сказал Джеймс, вспомнив Кэмерона Криви и его упоминание о новеллизации приключений Гарри Поттера. – Это ее, верно?
– Ну, ее и еще нескольких людей. Это был тестовый проект, возглавляемый большой издательской
По сути, издательство истинных фактов о магическом мире, пусть и под видом фантастики, в мире маглов является нарушением Закона Секретности, хотя Визенгамот и не осудил ее. Она была лишена большей части своего гонорара, что объясняет, почему она оказалась здесь на месте преподавателя.
Словно по команде, профессор Ривальвье закрыла книгу и встала, зацепив свои очки для чтения на ворот мантии. Она проверила часы на задней стене комнаты и откашлялась.
– Способны ль вы узреть миры, – сказала она, слегка улыбнувшись и позволив взгляду блуждать между лицами, – сердца таящие в основе? Как можно сотворить такое, что мы, дотронуться не в силах, остались навсегда пронзенны стрелой, которая достигла самих глубин души людской?
Осмелюсь ль я создать основу, на коей возрастут се царства, и на которую возлягут те кирпичи, с которых сложатся их стены? Ничто – ни дерево, ни камень, ни драгоценные каменья не вынесут времен нагрузки, с которой сладят царства те лишь, что рождены словами, мыслею и рифмой.
Профессор глубоко вздохнула, затем другим голосом сказала:
– Это была цитата из одной из старейших и самых почитаемых баллад волшебного мира, «Вестника». Неизвестны ни имя автора этого произведения, ни точная дата, когда оно был написано. Мы ничего не знаем о времени ее создания:
Ни кто был королем, ни в каком городе она была написана, даже не известен язык, на котором она была написана. И все же баллада продолжает существовать. Если и требуется подтверждение темы, затронутой в балладе – что нет царства более красивого, сильного и нерушимого, нежели царство слов – то им служит само существование «Вестника», пережившего даже породившую его цивилизацию.
Краем глаза Джеймс заметил, как Роуз лихорадочно строчит заметки. В этом был смысл ее жизни, насколько он знал. Он взглянул на свой собственный пергамент, по–прежнему пустой, и засомневался, стоит ли ему конспектировать самому, или есть надежда, что Роуз позволит ему списать.
– Волшебный мир очень стар, и, следовательно, имеет очень богатую литературную историю, о чем свидетельствует данная библиотека, – продолжала Ривальвье, указав рукой на забитые книгами полки, покрывающие заднюю стену комнаты.
– У нас нет надежды исследовать даже десятую часть этой истории. Мы, однако, выберем основные работы представителей каждой эпохи и углубимся в них так настолько, насколько сумеем, постараемся лучше понять эпохи, которые их породили. Некоторые люди находят литературу скучной. Эти несчастные люди просто никогда не встречали истории, которая открылась бы для них. Я же сделаю все возможное, чтобы эти истории открылись для вас, ученики. Если повезет, мы увидим, как эти они оживают. И не только истории из особой секции библиотеки, где книги приходится приковывать к полкам, чтобы они не сбежали.