Джеймс Поттер и проклятие Привратника
Шрифт:
– Ох, – сказал Джеймс, ссутуливаясь в кресле. – Сложно. Альбус – слизеринец, я получаю фантомные знаки через какой–то фантомный шрам, сын заклятого врага отца украл мою кровать, и все беспокоятся, что Мерлин стал злым.
Зейн скорчил рожу.
– Ух ты. Вот это да. Прям куча всего одновременно. Ты же не думаешь, что наш здоровяк стал злым?
Джеймс устало покачал головой.
– Нет, но так думают некоторые люди. Даже Роуз. Особенно после ночью.
Джеймс сказал Зейн о сцене в Зеркале Амсера Церф. Зейн слушал критично, скривив уголок рта в своем уникальном выражении задумчивости.
–
– Что ты имеешь в виду? Это все. Разве этого мало?
– В смысле, как Мерлин сумел вернуться, если вы закрыли Фокусирующую Книгу, когда он был там?
– Я не знаю, – подумал Джеймс. Он не думал об этом. – Но он вернулся. Я думаю, он имеет и другие средства передвижения. Если это был действительно он.
– Это был он, – сказал Зейн, кивая. – Ты просто не хочешь в этом признаться.
Джеймс нахмурился, но прежде чем он успел возразить, Зейн продолжил.
– Но хорошей новостью является то, что он должен быть быть там по каким–то своим причинам. В противном случае, вы бы уже поджарились, не так ли?
– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил Джеймс.
– В смысле, он видел вас, не так ли? Ты сказал, что бледный пижон указал через зеркало прямо на вас, и все оглянулись. Это означает, что и Мерлин видел вас. Если бы он был в сговоре с этими ребятами, он бы пришел за вами за три секунды, как вернулся. Вы все были бы сосланы в преисподнюю или куда подальше, такие парни как Мерлин не оставляют врагов в живых.
Джеймс нахмурился.
– Я даже не думал о таком варианте.
– Конечно, нет, – Зейн пожал плечами. – Думанье всегда было моей прерогативой.
Джеймс скорчил рожу.
– Ну, так или иначе, я буду знать больше после этой ночи. На самом деле, я спал и не сразу понял, что это ты позвал меня. Я собираюсь прокрасться, чтобы действовать, и я немного нервничаю по этому поводу. В этот раз у меня нет даже Мантии–Невидимки. А что у тебя? Как дела в Альма Алерон?
– Ты не поверишь, – сказал Зейн, качая головой. – Классы просто огромные, и волшебное сообщество действует здесь по–другому. Некоторые из моих занятий ведут настоящие снежные люди. Большеноги! И скажу тебе, они гораздо умнее, чем кажутся, пусть даже если время от времени и прихрюкивают. Кроме того, здесь есть и своего рода Прогрессивный Элемент, только они себя так не называют. Эти ребята много болтают о том, как старая правящая элита всегда останавливала изменения и душила прогресс, они повторяют одно и то, пока ты не вспомнишь, что изменение и прогресс также способны и заставить молоко прокиснуть. Так или иначе, большинство из них держат на меня зуб, потому что они думают, что знают, что там произошло в Хогвартсе в прошлом году. А мадам Делакруа в тюрьме, представляешь? Впрочем, многие считают, что она – героиня в своего рода политической ссылке. По мне, так все ясно до мелочей.
– Королева вуду в тюрьме? – спросил Джеймс, широко раскрыв глаза. – У них тоже есть волшебная тюрьма?
– Ну, это скорее психбольница, но довольно хорошо охраняемая. Она, на самом деле, так и не восстановилась после той ночи в Пещерной Цитадели. Она пережила небольшой стресс, если ты понимаешь, о чем я. Технически, она просто под наблюдением. На самом деле она прямо здесь, на территории
Джеймс посмотрел наверх и увидел Седрика, плывущего по комнате и лишь вяло улыбнувшегося в ответ.
– Пора, – сказал призрак, обращаясь к Джеймсу.
– Правильно, – сказал Зейн, – у тебя же запланировано крупное дельце в качестве разведчика. Кстати, ты уверен, что это хорошая идея? У того парня, должно быть, повсюду анти–шпионские ловушки. Ты не смог бы просто вломиться в его кабинет даже с мантией–невидимкой.
– У меня есть план, – сказал Джеймс, сжав зубы.
– О, – ответил Зейн, закатив глаза. – Ну, если этот так же надежен, как и те планы, которые мы придумали в прошлом году, то я чувствую себя лучше.
– Ты снова тускнеешь, приятель, – сказал Джеймс, поднимаясь из кресла и повернувшись, чтобы пойти за Седриком. – Приходи в любое время, когда захочешь.
– Этого тебе не избежать. Удачи. И, да, Джеймс?
Джеймс остановился и обернулся. От Зейна почти ничего не осталось. Он выглядел еще призрачнее, чем Седрик.
– Держите меня в курсе, ладно? Я был там, когда Мерлин появился. Если он перешел на темную сторону, я хочу знать об этом. Может быть, я смогу помочь.
– Он не перешел, – сказал Джеймс. – Не парься об этом.
Зейн усмехнулся.
– Я и не говорил, что парюсь.
Как только они проскользнули портретный проем, Седрик спросил:
– Что все это значит?
Джеймс покачал головой.
– Просто Зейн остается Зейном. Пойдем, давай покончим с этим.
– Так что же от меня требуется?
Джеймс сделал глубокий вдох и посмотрел вдоль очень темного и очень тихого коридора.
– Просто проведи меня в кабинет директора, – прошептал он. – После этого, как сказал бы Зейн, все будет просто до примитивности.
Джеймс надеялся, что пароль для входа на лестницу, ведущую к кабинету директора школы, не изменился с тех пор, когда он, Ральф, и Роуз приходили просить разрешение на основание Клуба Обороны. К тому времени, пока он добирался до горгульи, охраняющей вход, он почти забыл древне–валлийскую фразу, но когда он вспомнил ее и сказал вслух, горгулья устало отступила в сторону.
– Не стоит ожидать ничего хорошего от такого визита, – пробормотала горгулья, когда Джеймс и Седрик прошли мимо. – Но опять же, что я знаю? Моя голова сделана из мрамора.
Наверху лестничного пролета Седрик молча прошел сквозь дверь кабинета. Через несколько мгновений задвижка щелкнула изнутри и дверь медленно со скрипом отворилась.
– Они все спят, – прошептал Седрик, указывая на портреты директоров. – Даже Дамблдор со Снейпом.
Джеймс кивнул и крадучись прошел внутрь. Кабинет был довольно темным и навевал дурные предчувствия, несмотря на храп, доносящийся со стороны портретов. Одинокий луч лунного света проложил тропу на полу, ведущую к массивному столу и далее через Фокусирующую Книгу Мерлина. Джеймс подкрался по полу к столу, не желая смотреть на Амсера Церф, но не смог избежать этого. Поверхность зеркала была затуманена клубящимся серебристым дымом, бросающим свой бледный отсвет на стоящую по соседству мебель.