Джейн и Эмма
Шрифт:
Джейн быстро перебрала в уме подходящих представительниц женского населения Хайбери: мисс Кокс, мисс Отуэй — мисс Кэролайн Отуэй, мисс Бикертон — ей пришла в голову еще одна странная идея, но она отмахнулась от нее.
— Ей-богу, мистер Черчилль, ваша загадка для меня слишком сложна. Я не могу представить, о ком идет речь, и только прошу, не томите, расскажите мне все.
— Это мисс Тейлор! — с триумфом воскликнул он. — Вы знакомы с мисс Тейлор?
— Мисс Тейлор? Боже правый! Вы имеете в виду, — проговорила Джейн, сомневаясь в собственных словах, — что это мисс Тейлор, которая
— Да, мне сказали, что речь идет именно об этой леди. Я, конечно, не имел удовольствия встречаться с ней лично, потому что, к моему превеликому сожалению и стыду, никогда не был в Хайбери. Но отец написал мне, что мисс Тейлор само совершенство — добрая, умная, образованная, с чувством юмора, терпением Гризельды [4] и, что самое главное, искренне преданная моему отцу, который, я должен сказать, достоин всего этого, потому что он самый добрый и благожелательный человек из всех живущих. Ну, что вы скажете, разве это не прекрасная новость?
4
Одна из героинь «Декамерона» Боккаччо.
— Вы правы, — тепло улыбнулась Джейн, — я очень рада за мистера Уэстона и искренне желаю ему всего самого хорошего. Если и есть человек, достойный такого подарка, это именно ваш отец. И я могу подтвердить все хорошее, сказанное о мисс Тейлор, — ведь я знала ее с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Но, боюсь, эта новость будет воспринята с куда меньшей радостью в семействе Вудхаус; подозреваю, что старому мистеру Вудхаусу и его дочери Эмме будет не хватать компании мисс Тейлор.
— Возможно, — с легким безразличием сказал Фрэнк, — но ведь гувернанткам свойственно временами переселяться из одной семьи в другую, разве нет?
Джейн согласилась, ощутив слабый холодок в сердце.
— А в данном случае, — продолжил Фрэнк, — они не лишатся ее насовсем. Она останется соседкой и добрым другом Вудхаусов. Да, к тому же им должно быть приятно, что она не просто перешла на работу в другую семью, а приобрела собственный дом, очень хороший дом, и любящего мужа. Вудхаусы были бы бессердечными людьми, если бы воспрепятствовали такому будущему. Но я не знаком с этим семейством и не могу знать, как они отнесутся к предстоящему событию.
Джейн заверила его, что мистер Вудхаус — великодушный старый джентльмен, а мисс Вудхаус всегда ведет себя с достоинством, на это можно рассчитывать.
— Сколько ей лет?
— Она моего возраста. Значит, ей скоро исполнится двадцать один год.
— Прекрасно. Значит, ей больше не нужна гувернантка. Скажу вам больше, мисс Фэрфакс, эта новость стала для меня решающей. По неизвестным причинам мне всегда было очень трудно получить разрешение опекунов на визит в Хайбери; всегда выдвигались те или иные возражения. И в результате получилось так, что я никогда в жизни не был в Хайбери, но теперь настала пора нарушить запрет. Вы со мной согласны? Мне уже давно пора побывать там, и предсвадебный визит — отличный повод. Вряд ли мои опекуны смогут что-то возразить.
Джейн
Однако на это Фрэнк с большим сомнением покачал головой:
— Моя тетя, мисс Фэрфакс, очень гордая. Мне же эта черта несвойственна. Почему? Это для меня загадка. Я унаследовал от отца республиканские черты и отсутствие настоящей аристократической гордости, что нередко не нравилось моим друзьям. Мне все равно, с кем разговаривать — с загонщиком скота или с герцогом. Но когда моя мать вышла замуж за моего отца, Черчилли решили, что это ужасный мезальянс, и отвергли ее. Возникший тогда разрыв так никогда и не был ликвидирован. Боюсь, когда они услышат о повторной женитьбе отца и что он женился на мисс Тейлор, гувернантке, он упадет в их глазах еще ниже.
Джейн могла только пожалеть Фрэнка, который вырос в столь сложных и неблагоприятных условиях.
— Странно, — продолжил он, — но, насколько я понял, мисс Тейлор очень дальняя родственница мужа леди Селси сэра Адама, которого до его возведения в дворянский титул звали просто Джонс. — Джейн покачала головой, тем самым давая понять, что не знала этого. — Но, полагаю, это не сделает ее более привлекательной для моей тети.
Джейн не знала, что сказать, и некоторое время они молчали — однако молчание было не напряженным, а уютным, дружеским. Дорога шла по песчаной насыпи, и впереди между деревьями уже показалась деревушка Апуэлл.
Мистер Черчилль оглянулся, очевидно, желая убедиться, что его никто не услышит, а так оно и было, потому что они находились в нескольких сотнях ярдов от своих спутников, и сказал:
— Мисс Фэрфакс, меня немного тревожит одно дело, касающееся вашей подруги мисс Кэмпбелл. Вы позволите, я вам расскажу? Полагаю, ваш здравый ум поможет решить, следует ли предпринимать какие-то действия, и если да, то какие.
— Конечно, — удивленно ответила Джейн, — прошу вас, доверьтесь мне, мистер Черчилль. Все, что касается мисс Кэмпбелл, для меня чрезвычайно важно, хотя я даже предположить не могу, в чем проблема.
— Проблема в слухах, которые ходят в кругу таких пустых людей, как Джиллендер, Уисбич и Фром. Об этом говорят в кофейнях и на набережной… Да, вы имеете все основания выглядеть потрясенной, но, успокойтесь, разговоры вызвало вовсе не сомнительное поведение вашей подруги, а слух, возникший непонятно откуда. В общем, говорят, что миссис Фицрой обладает сказочной коллекцией бриллиантов, которые она должна, согласно акту о порядке наследования, передать той внучке, которая первой выйдет замуж.
— Боже! — вскричала Джейн. — Какая нелепость! Миссис Фицрой (как вы, безусловно, знаете) меня не жалует и потому никогда не вела со мной бесед о своей собственности, но в семье все знают, что она стеснена в средствах и поэтому была вынуждена переехать к полковнику Кэмпбеллу. Мне представляется чрезвычайно сомнительным, что у нее есть бриллианты. Может, и есть какие-то драгоценности, но не больше чем на несколько сотен фунтов; то, что она носит, безусловно, элегантно, но не имеет особой ценности. Интересно, кто пустил такой слух?