Джейн Остен расследует убийство
Шрифт:
Эдвина. Пятью годами ранее старший брат Джонатана, Эдвин, свалился со своего чистокровного жеребца накануне женитьбы на дочери герцога. Он умер мгновенно, сломав себе шею и одновременно с этим разбив сердца родителей. Трагедия усилила и без того нервозное состояние леди Харкорт. Даже сейчас она сжимает руку лакея, повернув голову в сторону гостей так, что ее чудовищная прическа колышется, словно только что застывшее желе.
– Где Генри? – Джейн оглядывает переполненный зал. Если инцидент серьезный, она искренне надеется, что ее брат в нем не замешан. Генри будет легко заметить. Из собравшихся почти все дамы в светлых платьях, а джентльмены одеты в темно-синее или черное. Только Том Лефрой противостоит этой тенденции, маскируясь
5
Отсылка к роману английского писателя Генри Филдинга «История Тома Джонса, найденыша».
– В последний раз его видели танцующим с приветливой миссис Чут, – кривится Джеймс.
Миссис Чут двадцать шесть лет, у нее веселый характер и красивое лицо. Она недавно вышла замуж за богатого старика, который избегает общества и, следовательно, не присутствует на балах. Просто возмутительно, что Генри не нужно так тщательно следить за тем, с кем он флиртует, в отличие от Джейн.
Стоящий на противоположном конце зала Том одаривает Джейн печальной улыбкой, заставляя ее щеки вспыхнуть. Должно быть, он проскользнул в зал сразу после нее.
За спиной Джеймса дверь в дом снова распахивается, и появляется миссис Твистлтон, экономка Харкортов. Своими миндалевидными глазами, черным шелковым платьем и белыми кружевными манжетами она напоминает Джейн лучшего мышелова Остенов – самую маленькую кошку во дворе с черным мехом и белыми лапками. Та весь день сидит на солнце, облизывая когти и ожидая следующей добычи.
Миссис Твистлтон хватает дворецкого за руку. Пока она что-то шепчет ему на ухо, глаза мужчины выпучиваются, а лицо бледнеет. Какое несчастье могло случиться с Харкортами, если их обычно невозмутимый дворецкий потерял все внешние признаки самообладания? Джейн просовывает запястье под сгиб локтя Джеймса, внезапно испытывая благодарность за успокаивающее присутствие брата рядом.
Дворецкий приходит в себя и звонит в медный колокольчик, выкрикивая громким и пронзительным голосом:
– Леди и джентльмены, здесь есть врач?
По залу разносится изумленный вздох. Местный врач, краснолицый и пошатывающийся, с трудом поднимается со своего места, но затем тяжело падает обратно на упитанный зад. Джейн раздраженно цокает языком. Он пьян. Миссис Твистлтон приподнимается на цыпочки, чтобы опять что-то сказать на ухо дворецкому. Он отшатывается. Она приподнимает темные брови и кивает.
Дворецкий смотрит на нее с открытым ртом, а потом еще раз звонит в колокольчик.
– Прошу прощения. Леди и джентльмены, здесь присутствует священник?
Нервный смех прокатывается по толпе. Более половины мужчин здесь – представители духовенства. Хэмпшир наводнен ими.
Джеймс широко разводит руки, затем роняет их по бокам. Так уж случилось, что он – человек в рясе, ближе всего стоящий к слугам.
– Мне пора идти. С тобой все будет в порядке?
– Я пойду с тобой. – Джейн передает свой полупустой бокал ближайшему лакею. – Просто хочу убедиться, что это не Генри.
Складка на лбу Джеймса становится глубже, когда он спешит к двери. Джейн следует за ним. Она убедится, что Генри не вляпался в неприятности, а затем ускользнет. Ей хочется надеяться, что не все потеряно и у Тома будет еще одна возможность заявить о своих намерениях до конца вечера. Перед уходом Джейн пытается поймать его взгляд, но Тома оттеснили в толпу, и он стоит к ней спиной.
Джеймс достигает входа в основное крыло дома одновременно с мистером Фитцджеральдом, и мужчины сталкиваются плечами. Пусть у мистера
6
Беффхен – белый церковный нагрудник в виде двух ниспадающих лент.
Они проходят в большой вестибюль. Латунная люстра крепится к потолку двойной высоты тяжелой цепью. Множество свечей освещают дубовые панели и богато украшенную резьбой лестницу, ведущую на верхние этажи особняка. Генри стоит на страже перед приоткрытой маленькой дверью. Ноги расставлены на ширине плеч, правая рука покоится на рукояти сверкающей сабли. В форме он выглядит ослепительно. Двубортный алый мундир подчеркивает стройную фигуру, а золотые эполеты хорошо смотрятся на широких плечах. В знак протеста против налога на пудру для волос [7] он коротко подстриг каштановые волосы, придав себе вульгарный вид. Генри так похож на оловянного солдатика, что Джейн хочется рассмеяться от облегчения.
7
Весной 1795 года в Англии парламентом был принят налог на пудру для волос. Данный налог использовался для финансирования революционных и наполеоновских войн с Францией. Каждый желающий использовать пудру для волос должен был оплатить и получить сертификат стоимостью около 100 современных фунтов в почтовом отделении. В знак солидарности с французами многие либералы отказывались от париков и коротко стриглись.
– Что случилось? – спрашивает Джеймс.
Но Генри молчит, его лицо нехарактерно мрачное. Он кивает в сторону миссис Чут, которая сидит напротив на кроваво-красном дамасском диване и всхлипывает в носовой платок. У ее ног на коленях стоит горничная, протягивая зеленый стеклянный флакон с нюхательной солью. Рядом топчется горничная помоложе со шваброй, опущенной в ведро с мыльной водой. Это маленькая круглолицая девушка с крупными чертами лица и толстой шеей. Вся побледневшая, она дрожит.
Бледно-золотые страусиные перья на головном уборе миссис Чут колышутся, когда она сморкается.
– Я понятия не имела, что она здесь. Я чуть не споткнулась о нее.
Джейн прикладывает руку к горлу:
– Кто там?
– Будь я проклят, если кто-нибудь из нас знает! – визгливо отвечает сэр Джон Харкорт, с громким топотом расхаживая из стороны в сторону по ковровой дорожке. Под толстыми завитками пышно взбитого парика виднеется его багровое лицо. Он всегда обладал внушительным телосложением с огромным животом и отвисшими щеками, но нынешним вечером у него особенно угрожающий вид.
Генри отходит в сторону.
– Боюсь, мы нашли… тело.
Джеймс толкает дверь и замирает на пороге. Джейн бочком протискивается мимо него и, прищурившись, заглядывает в комнату. Это маленький чулан, наполненный отвратительным металлическим запахом, как в мясной лавке. На полу, в свете, льющемся из коридора, Джейн с трудом различает юбку с ситцевым узором. Она сильно испачкана чем-то темным. Из-под юбки выглядывают две коричневые туфли на шнуровке. Это женские туфли с поношенной кожаной подошвой.