Джихад одинокого туриста
Шрифт:
Власти, думается, сейчас займутся самым ценным имуществом – городом. У них тоже кадровый голод. Кто победит – хрен знает, но день-два относительно спокойной жизни, наверно, есть, если я не ошибся в раскладе.
А потом?.. Конкретные ребята в зеленых повязках?.. Или – в зеленых касках. Еще вопрос – что хуже, учитывая квалификацию местных военных… Мысль о горном схроне посетила вторично. Додумать не успел – машина. Точнее – две.
Вот и шанс проверить теорию практикой. Я начал привыкать к высокому ценнику проверок. Выкинув бычок, без спешки и мандража я улегся за ближайшим деревом, рассматривая светлый
Машины не торопились. Подумав, я перевел рычаг на одиночные, усадив мушку на лобовое стекло. Первый выстрел. Пикап вильнул, открыв обзору вторую машину. В нее пошел следующий. Визг тормозов, грохот – пикап подпрыгнул, в развороте наехав на высокий бордюр. Легковушка визгнула тормозами, врубая заднюю. Вихляя, она шустро сдавала назад, к повороту. Я успел сделать еще выстрел, прежде чем машина укрылась за деревьями. Пикап обогнал ее по обочине, исчезнув там же. Спустя две секунды и три выстрела дорога была девственно пуста.
Похоже, в машинах сидят такие же лохи, как и я.
Оглянувшись в сторону поселка и не увидев ничего интересного, я на всякий случай отошел метров на десять и снова присел, закурив еще одну. Тучки на небе потихоньку рассасывались, намекая на грядущую жару. Неподалеку подали голос горлинки.
На чем я остановился? Пересидеть в горах? Десять дней голода и холода. Наверно – можно, при наличии одеял и колбасы. Минусов имелось два. Первый – если верх возьмут боевики? Второй минус мог показаться и менее и более весомым. Как смотреть. Свалить – бросить всех. Конечно, я никому и ничего не должен. Но эта логика однажды уже завела в тупик – мне так и не удалось наплевать на окружающих. А иметь совесть по нынешним временам – запредельная роскошь. Пропуск в рай, точнее – срочный вызов.
На трезвую голову такое не решить.
Я откупорил стеклянную фляжку, но глотнуть не успел – идиллию нарушил грохот скорострелки. Трассеры прошли над кронами, вонзившись в многострадальный отель. Похоже, все, что ниже, им просто не видно. Поставив коньяк на бетон, я привстал, пытаясь понять, где расположилась скорострельная дура. Примерно поняв – где, я припал к коньяку, продолжая пикник на обочине.
Горячие арабские парни с перерывами долбили отель минуты две. За это время я успел допить. И принять решение – не стоит плевать против ветра. В прошлой жизни из меня ни хрена не вышло. Рискну начать новую. Осталось понять – с чего?
Глава 6
Вторник. Утро, 08.00.
Отель переменился. Под козырьком подъезда возникла составная, «трехдиванная» баррикада, включающая в себя помимо мебели две малолитражки. Пикап, развернув, притулили сбоку. За пулеметом был незнакомый мужик, расположившийся с максимальным комфортом – на затащенном в кузов белом пластиковом стуле.
Передовой дозор в составе двадцати с лишним рыл стоял за баррикадой, вооружившись автоматами и пивом. Встревоженные рожи, местами – откровенно мрачные. Баррикада тихо гудела голосами и пыхала сигаретным дымом. При виде меня тихий говор смолк.
– Свои, – на всякий случай опознался я.
Четверть «похмельной команды», затесавшейся в эти ряды, подтвердила:
– Наш.
Как источник свежих новостей я оказался в центре хмурого, настороженного внимания.
– Что
– По поселку заложники бегают. Видел человек двадцать.
– А эти?..
– Арабы? Видел разок.
– И?..
– Две машины шли со стороны трассы. Скажем так – особого желания воевать у них не заметно.
– А власти?
– Вот власть, – я похлопал по автомату. – В кузове – еще одна торчит. Других нет.
Жестом прервав желающего оспорить, я добавил:
– Минут через десять договорим, подойду, – и, не дожидаясь ответа, пошел в отель.
Внутри хорошо ощущаемая тревожность уступала место подавленности и страху – диваны, кресла, стулья, местами – пол, везде сидели беженцы с потухшими глазами. Самый настоящий, до смерти перепуганный табор. В проходах бродили обеспокоенные «хозяева». У бара тихо бухали – приход коммунизма отмечали немногие. Как показалось – просто заливали страх.
Несмотря на количество собравшихся, было тихо. На шум разъехавшихся дверей обернулись почти все. Такого количества отчаявшихся глаз я не видел ни разу в жизни. Скрестившись на мне, коллективный взгляд надавил, породив неодолимое желание развернуться и убежать. Упрямство свело скулы, не давая сделать шаг назад. Сжав зубы до скрипа, я ощутил прилив злости и бешенства. Только оно помогло мне пройти страшный в своем отчаянии, молчаливый людской коридор.
Поворот наконец укрыл от взглядов. Напряженный затылок дико заныл. Выдох сквозь стиснутые зубы. Напряг слегка отпустил. Чуть-чуть.
Знакомый перекресток. Накрытые тела оттащили к стене, соединив убийц и жертв.
На Михаила я наткнулся за поворотом. Сказать, что обрадовался, – не сказать ничего. Похоже – взаимно.
– Здорово! Чего в коридоре ошиваешься?
– В лобби застрелиться тянет. Бабы, дети… Глаза… Штанами не богат? – неожиданно «свернул» он.
– Пошли.
Слабый запах блевотины встретил на пороге. Пленный исчез, оставив сквозняк и шевелящиеся занавески. Заглянув в сортир и убедившись, что гость и в самом деле смылся, я выкинул его из головы. Проветрил – и на том спасибо.
Порывшись в сумке, я извлек последние джинсы и пару футболок.
– Держи.
Санузел мы поделили по-братски – мне достался умывальник, Мише – душ. Вода пока была. По-быстрому ополоснувшись, мы вернулись в комнату. Исцарапанное пузо Миши прикрыла черная футболка «Джек Дэниелс», длинные штанины джинсов укоротили ножом. Поменяв безразмерные говнодавы на мои щегольские мокасины, кировчанин преобразился, смахивая в новом облике на пирата-неформала.
– Красавец, – пробурчал он, кинув взгляд в зеркало. – Что за стрельба была? – вернулся он к занимавшей теме.
Я кратко пересказал свои мысли о приоритетах воинственных арабов. Компаньеро задумался.
– Пошли пожрем, – предложил я.
Спустившись на цокольный этаж и отыскав столовую, мы уже почти привычно приступили к мародерству. С анархией свыклись не все – припасов пока хватало. Хотя, скорее всего, такое начало дня отшибло аппетит у большинства.
Холодное мясо, хлеб и сыр сделали нас более оптимистичными. Отяжелев на полкило на брата, мы не торопясь вышли на улицу, погрузившись в атмосферу раннего летнего утра. Тихий, прозрачный воздух. Поднявшееся солнце прижало тучи к горам, не успев прокалить местность.