Джим Дух Чая
Шрифт:
– Помнишь, как мы прятались в высокой люцерне и мечтали о будущем? – спросил он, его голос был полон скрытого смысла. Он подспудно искал в этих воспоминаниях ответ на свои нынешние страхи.
– Конечно, помню, – ответила Хелен, её голос был мягким, как шелест листьев клеверного поля на ветру. – Эти луга были нашим убежищем, нашим маленьким миром, где мы могли быть кем угодно и делать что угодно.
Стефан вздохнул, и воспоминания о тех днях вызвали у него чувство умиротворения. Он знал, что, несмотря на все изменения и испытания, их связь остаётся неизменной, как те луга, где они когда-то бегали среди ромашек, васильков, тысячелистника, зверобоя и колокольчиков, мечтая о миллионе вещей.
–
– Я всегда здесь для тебя, Стеф. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, – её голос был полон любви и поддержки, как свет маяка посреди чёрной бескрайней воды.
После хоть и недолгого разговора, Стефан почувствовал, что сможет всё преодолеть. Его вера заключалась в том, что родственные связи и тепло воспоминаний всегда будут рядом и непременно помогут, где бы он ни находился.
Открыв на следующее утро глаза, он поначалу ощутил безысходность. После ночного отдыха онемевшее тело долго приходило в нормальное привычное состояние и он забеспокоился. Наступила дождливая пора. По осени у него открывалась ещё одна из его личностей, которую он так трепетно холил и лелеял. Выходишь в такие дни из дома и по дороге до кофейни тебя встречают повсюду деревья и листья под ногами тёплых оттенков – результат разрушения хлорофилла. Смотреть на них ему было приятно под музыку в наушниках, которая удачно аккомпанировала всему этому пиршеству по случаю конца лета и неизбежному увяданию. В нем просыпался нелюдимый аутсайдер и на многое становилось все равно. Как будто сам себе он давал разрешение на отказ от шумных компаний и встреч. Наступало время анабиоза и Стеф предпочитал проживать это время в одиночку. В крайнюю встречу психотерапевт снова намекал на то, чтобы добавить эсциталопрам в небольшой дозировке, что сняло бы лишнюю тревогу, но ему так было лучше. Депрессивные эпизоды стали неотъемлемой частью его самого, это как руку себе отрезать, – нет, спасибо..
Дождливые дни приносили ему не только мрачные мысли, но и вдохновение для размышлений. Он больше времени проводил в одиночестве, с книгами в руках, с мыслями – в голове, чашкой кофе – в кружке. Прогулки по паркам и скверам стали для него редким удовольствием.
Каждое утро начиналось одинаково: закрытые шторы, тихий звук капающей воды за окном и медленный процесс пробуждения. Физическое онемение постепенно уступало место ментальной ясности, которая, однако, быстро затмевалась тревогой и безысходностью. Его дом становился его крепостью, отстраняя его от внешнего мира, но и одновременно заключая его внутри себя. Раздумья о принятии медикаментов терзали его, но он знал, что это не избавит его в сущности от себя самого, его собственной личности. Эти депрессивные эпизоды стали частью его самого, насыщенной и глубокой, и он сомневался, стоит ли лишать себя столь важных, хоть и тяжёлых переживаний.
Решив всё же отвлечься, Стефан направился в любимую кофейню, где всегда находил утешение в аромате свежемолотого кофе и уединении у окна с видом на оживлённую улицу. Меланхоличная мелодия в наушниках завершала картину, сопровождая его мысли вдоль извилистых дорожек памяти. Кофейня, расположенная на углу одной тихой улочки, была настоящим оазисом тепла и уюта среди осеннего пейзажа. Здания в стиле модерн, окружающие её, возвышались, как величественные стражи, украшенные изящными коваными балконами и витиеватыми орнаментами. Вечерние фонари, мягко освещали улицу, создавая атмосферу сказочного города, где каждый уголок дышал историей и искусством. Входная дверь кофейни была украшена резными деревянными панелями и витражами, через которые проникал неяркий свет, придавая помещению особую магию. Внутри царила атмосфера спокойствия: мягкие кресла, деревянные столики и полки, уставленные книгами и старинными кофейными мельницами. На стенах висели картины местных художников, изображающие осенние пейзажи с золотыми листьями и туманными утрами. К счастью, внутрь стали пускать какое то количество
– Можно эспрессо, пожалуйста, – сказал он бариста, не особо вникая в диалог.
Бариста, заметив его состояние, спросила:
– Тяжелый день?
Он улыбнулся слегка, почти натянуто, и ответил:
– Скорее, тяжелый сезон.
Бариста, молодая девушка лет двадцати пяти, с короткими каштановыми волосами и яркими карими глазами, была настоящим воплощением дружелюбия. Её лицо украшала лёгкая улыбка, которая, казалось, могла растопить любой лёд. Она всегда умела найти нужные слова и поддержать своих посетителей, даже если они приходили сюда просто за чашкой кофе на вынос.
Её мимика была выразительной и живой, глаза светились , а когда она слушала, лицо становилось серьёзным и внимательным. Она была настоящим мастером своего дела, и каждый её жест, каждое движение были наполнены грацией и уверенностью.
– Эспрессо будет готов через минуту, – сказала она, ловко управляя кофемашиной. – Если хотите, могу предложить вам что-то сладкое к кофе. У нас сегодня свежие круассаны и тыквенный пирог.
Стефан кивнул, чувствуя, как его настроение немного улучшается. Он знал, что в этой кофейне всегда найдёт не только вкусный кофе, но и тёплое человеческое общение, которое так необходимо в холодные осенние дни.
Сев у окна, он наблюдал за тем, как вечерние фонари освещают улицу, превращая её в золотистую ленту, ведущую в неизвестность. В свете этих фонарей осенние листья, кружась в воздухе, казались маленькими огоньками, танцующими в немного хаотичном ритме ветра. Он продолжил свой ритуал, пробуждая в себе новые силы для встреч с ежедневной реальностью. Очевидно ему было одно – его определённо от чего-то отрезали, от чего-то поважней круглосуточного интернета и горячей воды.
Глава 3
Поверхностное знакомство с призраком.
Границы между сном и реальностью Стефана за последние дни стала расплываться и порой он уже не понимал до конца что происходило. Вся эта история с вирусом и сломанным сервером не складывалась во что-то логически простроенное.
В один из дней, когда тревога все же не отпускала ни на минуту, Стефан решился повстречаться с другом из детства, которого не видел уже больше месяца. Они сидели в одном известном кафе, где пускали ограниченное количество посетителей, разговаривая о жизни и о том, как изменилась их привычная жизнь за последние пару месяцев.
Марк всегда был душой компании, человеком, который умел находить радость в самых простых вещах. Его заразительный смех и бесконечный оптимизм делали его незаменимым другом для Стефана и многих других. Но когда мир погрузился в изоляцию из-за ковида, жизнь Марка изменилась до неузнаваемости. Привыкший к активному образу жизни, Марк оказался заперт в коробке из четырех стен своей квартиры. Внезапно исчезли привычные встречи с друзьями, походы в спортзал и вечерние прогулки по любимому городу. Вместо этого его дни стали однообразными и монотонными, наполненными лишь звуками телевизора и редкими звонками по видеосвязи. Эмоциональное состояние Марка начало ухудшаться. Он чувствовал все признаки фрустрации, словно потерял часть своей идентичности. Его некогда яркие и живые глаза уже не блестели, и в них не читалась прежняя жажда к приключениям и спонтанному веселью. Он пытался найти утешение в книгах и фильмах, но это лишь временно отвлекало его от гнетущего чувства одиночества. Стефан, заметив изменения в поведении друга, старался поддерживать его как мог. Они часто созванивались, обсуждали новости и делились воспоминаниями о лучших временах. Стефан даже организовал несколько виртуальных вечеринок, чтобы хоть как-то вернуть Марку ощущение нормальности.
Конец ознакомительного фрагмента.