Джинн из консервной банки
Шрифт:
– Ангел мой! – шутливо воскликнула Марина, явно подражая Павлу Александровичу. – Что с тобой? Ты сама не своя!
– Все в порядке, – отмахнулась Ольга.
– Не ври!
– Иди, а то на автобус опоздаешь, – рассердившись, нетерпеливо прикрикнула Ольга.
Марина удивленно подняла брови и, пожав плечами, направилась к двери.
– Да, полуфабрикаты в первом холодильнике, – напомнила она, – фрукты во втором. Продуктов должно хватить на две недели.
У двери
– Ладно, иди уже, – снова рассердилась та. – Как-нибудь разберусь.
– Я, как обычно, тщательно расписала твою диету. Тетрадка на столе.
Ольга притопнула ногой:
– Уйдешь ты наконец?
– Уйду! Еще без меня заскучаешь!
И Марина возмущенно хлопнула дверью.
«Заскучаю, как же, – с блаженной улыбкой мысленно ответила ей Ольга, – держи карман шире».
Ожидание было мучительным. Оставшись одна, Ольга неприкаянно слонялась по огромному дому. Поднявшись на второй этаж, она открыла окно в спальне и минут двадцать наблюдала за садовником, возившимся в проснувшемся от зимней спячки саду.
Ольга его не видела. Мысли ее крутились вокруг Игоря. Ольга ждала его звонка и сожалела только о том, что там, в кафе, была слишком неприступна.
«Что мне мешало попросить его визитку? – ругала она себя и тут же оправдывалась: – Но кто же знал, что Павел так быстро уедет, да еще Жоржа прихватит с собой? Кто знал, что все так удачно сложится? Кто знал, что буду свободна?»
Ожидание было мучительно, томила неизвестность, но многоопытная Ольга в глубине души была уверена, что ее новый знакомый уже знает об отъезде Павла Александровича.
«Насколько я разбираюсь в мужчинах вообще и в таких как Игорь в частности, звонок должен раздаться с минуты на минуту, – успокаивала она себя. – Раз он на вернисаж проник, уж здесь-то проще, я в доме одна: Игорь не упустит возможности продемонстрировать свои дерзость и настойчивость».
Но звонка все не было и не было. Ольгу уже охватили сомнения.
«Неужели сорвалось? – с тоской думала она. – Неужели я ошиблась? Жаль, такой захватывающий наклевывался адюльтер. Можно было великолепно встряхнуться, размять свои застоявшиеся чувства. Но как же так? Почему он не звонит? Не могу поверить, что он охладел. Красавчик явно был у меня на крючке.»
Ольга взглянула на часы. Павел Александрович и Георгий уже наверное в Киеве.
«Я слишком спешу. Он бережет мою репутацию, сама же просила об этом, – успокоила она себя. – Но слишком уж бережет, самолет давно приземлился. А вдруг это не так?»
Ольга набрала справочную службу аэропорта; противный скрипучий голос подтвердил:
– Самолет совершил
«Ничего не понимаю. Почему он медлит? Вероятно моему красавчику помешали какие-то непредвиденные обстоятельства,» – не сдавалась она.
Сердце говорило, что он должен, должен с минуты на минуту позвонить. Сердце ее никогда не обманывало. Не обмануло и на этот раз: когда Ольга уже была близка к отчаянию, наконец прозвучал долгожданный звонок, который подействовал на нее как сигнал трубы на кавалерийского коня.
– Это Игорь! – воскликнула она, бросившись к телефону.
Уверенность мигом вернулась к Ольге. Она уже не сомневалась: звонил именно ее новый синеглазый знакомый.
– Алло!
Она постаралась придать своему голосу ленивые и равнодушные интонации.
В трубке раздался томный приглушенный баритон, украшенный легкой хрипотцой:
– Ольга…
Она сразу узнала этот голос, хотя никогда прежде не слышала его по телефону. Узнала по характерным оттенкам, легкому придыханию. Узнала! Но не подала вида.
– Кто говорит? – строго спросила она.
– Это я, Игорь…
– Какой Игорь?
– Ольга, не мучай меня. Я знаю, ты ждала моего звонка.
Эта фраза прозвучала хуже пощечины. Самоуверенность мужчины лишала Ольгу в собственных глазах всех баллов.
– Судя по нахальству, это мой случайный знакомый. Посетитель придорожных забегаловок, – с презрением произнесла она.
– Ты обиделась?
– Наглец, не льсти себе, – холодно ответила Ольга, собираясь вешать трубку.
Один бог знает, как ей не хотелось этого делать. Но лицо горело от обиды, сердце бешено колотилось в груди. Он решил, что она ждала его, его, этого молокососа! Кто он такой? Ничтожество!
Она не решилась повесить трубку.
– Ольга! Прости!
– Ты слишком самоуверенный болван! – она нарочно его оскорбила.
Обидится – пошел к черту, не обидится – значит квиты.
Он не обиделся, более того, сам начал просить прощения:
– Ольга, умоляю, прости, я брякнул глупость, но выслушай меня и тогда поймешь, что я не виноват.
– Слушаю, – сухо ответила она.
Он сбивчиво и путано заговорил, упорно обращаясь к ней на «ты»:
– Я так много думал о тебе, о нашей встрече, что, уверен был: мои мысли не могли не передаться на расстоянии. Только об этом я говорил, только это имел ввиду, а не то, о чем ты подумала.
Ольга придирчиво прислушивалась: в его голосе чувствовался искренний испуг. Она его простила и игриво поинтересовалась:
– Считаете, я должна вам верить?
– Жутко хочу тебя видеть, – выдохнул он.