Джинн из консервной банки
Шрифт:
«Да что это я оправдываюсь? – вдруг подумал он. – Возьму и вообще откажусь от этого дела, посмотрим как ей понравится. Она же жадная до беспредела, готова сдавать меня на прокат кому угодно, лишь бы за это хорошо платили, а тут разыгрывает сцены ревности. Пошлю-ка я ее к черту!»
Желваки заходили на его лице. Регина поняла, что перестаралась и, прильнув к любовнику, ласково попросила:
– Давай прекратим ссору.
– Я – за.
– Вот и прекрасно. Когда уезжает Павел Александрович?
–
– Чудесно. Тогда поступим так, чтобы и овцы были целы и волки сыты. Через два дня и закончишь это дело. Думаю, для этого у тебя уже есть необходимая информация.
Она с иронией заглянула в его глаза. Игорь смутился, так как боялся выдать свой испуг по поводу такого неожиданного решения.
– Через два дня не получится как я ни старайся. Ольга назначила свидание только через три дня, – сердито сказал он.
Регина встрепенулась.
– Почему?
– Она уезжает.
– Куда?
– Говорит что на дачу с Мариной.
– Это же чудесно! – обрадовалась Регина. – Все словно по заказу! Лучшего трудно и пожелать. Дом будет пуст. Представляешь? Совершенно пуст!
Игорь замялся:
– Я не совсем еще готов. Надо поработать. В доме есть тайник. Не знаю где он. К тому же не выяснил где располагается сейф.
– Где располагается сигнализация, надеюсь, ты выяснил? – ехидно спросила Регина. – Или для этого у тебя было слишком мало времени. Не хотелось покидать спальню?
– Про сигнализацию я уже рассказывал, – раздраженно ответил Игорь.
– Вот и чудесно. У тебя в запасе целые сутки. За это время не то что сейф на площади в пятьсот квадратных метров, а иголку в стоге сена можно найти. Значит решено, – приказала она, – закончишь дело через два дня. Завтра же я отправляюсь за билетами.
Глава 15
Этой ночью Ольга долго не могла уснуть, вздыхала, ворочалась в постели. Перед глазами стояло мужественное лицо Игоря. Она вспоминала его горячие губы, сильные руки, пронзительно-синие с поволокой глаза.
«А ведь мы могли бы сейчас лежать рядом, – сожалела она. – Вот же дура, зачем ему отказала? Мучаюсь теперь… Но до чего же хорош он в любви! Как легко заводится…»
Эти мысли возбудили Ольгу. Она перевернулась на живот, прикусила зубами подушку и поняла, что теперь не уснет. Ольга разозлилась.
– Похоже, есть смысл принять снотворное, – воскликнула она, вскакивая с кровати.
Дом был тёмен и пуст до тошнотворности. Ольга прошлепала по лестнице в столовую, достала из аптечки лекарство.
Из распахнутого настежь окна повеяло прохладой. Она зябко передернула плечами и, наполнив из графина кипяченой водой стакан, залпом его опорожнила,
– Совсем сошла с ума, – нервно рассмеялась она. – Зачем я выпила воду? Я же не хотела пить, а всего лишь собиралась протолкнуть противную таблетку.
Какое-то предчувствие охватило Ольгу. Она поняла, что эта противная дрожь вызвана вовсе не ветерком из окна.
«Я нервничаю, потому и не могу уснуть. Зачем отпустила Марину?» – подумала она.
Ольга вспомнила, что всегда нервничала, когда оставалась в доме одна.
«Вот возьму и включу везде свет».
Она не стала бегать по дому, а с силой дернула рубильник: особняк мгновенно вспыхнул огнями на всех этажах. Прожекторы на поляне вспороли ночную тьму пронзительными лучами. Стало светло как днем; Ольга зажмурилась.
– Нет, так еще хуже, – испугалась она, чувствуя себя хорошо освещенной мишенью.
Ее охватил ужас, опасность притаилась везде: в саду за домом, в кустах, там, внизу, на дороге…
Ольга вышла на улицу, постояла на площадке возле самшитов. Внизу, по серпантину дороги изредка проезжали автомобили. Но слишком уж изредка. И свет от их фар создавал причудливые тени, от чего Ольге казалось, что кто-то мечется по поляне.
«Какая тишина. Хоть бы птичка какая запела», – подумала она и вернулась в дом.
В доме было еще страшней.
– Чего я боюсь? – подбадривала себя Ольга. – Не привидения же?
Она включила телевизор, но ни одна из программ ее не заинтересовала.
«Тоска, – немного успокаиваясь, подумала Ольга. – Приму еще одну таблетку и пойду спать».
И в этот миг она услышала шум: в столовой раздались чьи-то шаги. Сердце бешено заколотилось. Она остолбенела, ни в силах сдвинуться с места.
«До рубильника далеко, – с тоской подумала Ольга. – Может выбежать на улицу и закричать?»
С ужасом она обнаружила, что не может бежать: слабость и дрожь в коленях. Душа, казалось, застыла, стала неимоверно материальной и плотной, и от этого к горлу подступила тошнота.
«Все, конец!» – подумала Ольга и непослушные ноги сами вынесли ее из дома.
С криком выбежала она на поляну и, сразу почувствовав себя круглой дурой, уныло подумала: «Ну и что дальше? Так и буду стоять до утра на площадке? В ночной рубашке, на виду у всех проезжающих. В свете луны я, наверное, кажусь им фантомом».
Здесь, на улице, все представилось в другом, более жизнеутверждающем свете. Ольга вспомнила, что Марина жаловалась на крыс. «Это крысы, крысы шумели в столовой», – решила Ольга и немного успокоилась. Страх отступил, но недалеко. Затаился на задворках сознания и готов был вернуться в любой момент.