Джинн из подземки
Шрифт:
– Товарищ куратор? – вопросительно подняла брови чертовка.
– Я только сказал, что джинн напоследок бросил горящий «волос», чтобы поджечь замок, но Квайл затушил его. Как настоящий мужчина,– тихо ответил куратор.
– Вот! – уже уверенней сказал Третий.– А как настоящий мужчина тушит огонь? Не плевками же…
– Из шланга,– тихо подсказала Вторая.– Мраморного шланга в форме гм-м… не помню, как это будет по-научному…
– Именно что плевками! – взорвался я.– Данный смертный обладает редким талантом – умением плеваться с завидной меткостью! И в тяжелый для города момент не растерялся, а применил
– Неточность! – согласилась Вторая.– Причем недопустимая! И на это будут смотреть дети героя?
– О чем ты? – усмехнулся я.– Даже чужим деткам этот шедевр смотреть не рекомендуется! Девочкам, чтобы губы не раскатывали, а мальчикам, чтобы комплекс неполноценности не замучил. Крути табличку, Третий, и ставь вокруг памятника охрану. Как бы дети до шестнадцати не просочились.
Сдавленное мычание в наушнике плавно трансформировалось в задумчивое пыхтение.
– Правильно! – наконец заговорил куратор.– Вот это по-нашему! Даже заветное желание выполнить так, чтобы желающий остался оплеванным по самые брови – чисто в духе полевых работников. Ничего вам поручить нельзя! Только на гадости и способны!
– Ломать? – с тоской художника, создавшего уникальный шедевр, не оцененный миром, спросил толстяк.
– А тебе лишь бы ломать! – заорал куратор.– Переделывай, болван!
С угодливостью официанта из дорогущего ресторана и поспешностью удирающего от охотников зайца толстяк бросился к памятнику, торопясь вцепиться в деталь, послужившую предметом спора.
– Товарищ куратор! – осторожный шепоток боевого работника пробрался сквозь нашу перебранку.– Положительные уже улетели, а у нас тут на крыше еще один отросточек проклюнулся. Ма-а-ахонький. Но живучий. Рубить?
– Сейчас гляну.
– А мы? – осторожно спросила Вторая.– Коробочки полированного дуба нет, мы буквально через пальцы все просеяли. Перегружаем остатки сокровищ в капсулу и на Базу?
– Пока ничего никуда не перегружаем, дуйте на крышу. Третий, у тебя пятнадцать минут на то, чтобы исправить сотворенное безобразие! Добрались? А ну, крутани-ка шарманку, Пятый, проверим ради смеха.
Прислонившись к капсуле, я послушно покрутил вилку по часовой стрелке, переключая рычажки эльфийского артефакта. Это был он, тот самый вариант, при котором гном не продавал вечную саблю. В этом будущем «Осторожно, двери закрывались».
– Рубить? – с надеждой повторил боевой работник.
– Все бы вам рубить,– буркнул куратор.– Оставь, как есть. Он ведь хиленький совсем. Еще неизвестно, примется на здешней бандитской почве или сдохнет сам собой. Дадим ему шанс. Это будет…
– Идиотизм,– шепнула Вторая себе под нос.
– Это будет правильно,– не согласился прекрасно услышавший ее куратор.– Естественный отбор. Чтобы полевые работники не расслаблялись. О! Никак, Третий? Неужели все исправил?
– Расслабишься тут с вами,– проворчал
Тоскливо глянув с крыши вниз, я убедился, что мой друг не врет.
Памятник действительно соответствовал легенде. На все сто. Гордая посадка головы, развевающиеся волосы (уже не из меди, а из мрамора цвета ржавчины), ширинка в рамках пристойности и знаменательный плевок.
Точнее говоря, струя, бьющая изо рта героя и с приятным шуршанием наполняющая фонтан.
– Назидательно,– обескураженно прокомментировала чертовка.
– Ага,– согласился я.– Я даже представляю себе вопрос, который зададут детки нашего рыжего Квайла, когда он их притащит на площадь похвалиться своим подвигом: «Отчего тебя так сильно тошнит, папа?»
– Да ну вас! – оскорбился толстяк.– И так не так, и эдак не так! Отчего-то львов и драконов с водой изо рта ваять можно, и никто не придирается! Лепите сами!
Тем временем мое плечо деликатно тронула рука рогатого бойца.
– Простите, забыл спросить: бочку с джинном забирать или как?
– Бочку с джинном? А где она, кстати? – опомнился куратор.– Только что вроде тут стояла. Около телег. Ох, ма… ох, е…
– Вот интересно, балаган или обоз? – почесал рог Третий.– Обоз или балаган? Кому же именно привалит такое счастье?
– Кому бы ни привалило, лишь бы от нашей территории подальше,– вздрогнул я.– Прикажете искать?
– Да ну ее! – с тревожным безразличием в голосе ответил куратор.– Драгоценности и семейные реликвии передайте графине Анне Бипарофф под опись, пока нотариус не уехал. Остатки артефактов, даже поломанные, пакуйте в капсулу и прямым ходом на Базу. Наш реквизит собрали?
– Все, кроме привидения. Замок его где-то припрятал.
– Пусть остается в качестве памятного сувенира.
– А Ниацин? – некстати вспомнила Вторая.– С ним ведь договор подписан! Вдруг появится?
– Вряд ли,– вздохнул куратор.– Наши сотрудники уже освободили «глаза» в подземке и Разломе. Нет его. Как сквозь землю провалился. Кто-то говорил, что видел его у нас в Организации, в темном коридоре. Шел, дескать, с закрытыми глазами и руки вперед тянул. Но лично я думаю, слухи. Ну что, ребята, готовы? Как говорится, в гостях хорошо, зато дома интересней. Если доставить главе филиала коробочку не получилось, доставим хоть ваши разгильдяйские тушки. Для разбора полетов. Вперед!
– Ой! – взвизгнула Вторая, подскакивая на сиденье. ?У меня тут… кнопка?
Лично я «ой» не закричал. Хотя на моем сиденье тоже явно что-то лежало.
Приподнявшись и отклячив зад, я с трудом отодрал от штанов нечто твердое и колючее, но при этом липкое.
– Жвачечка-а… – мечтательно выдохнули над ухом.
– Кто это? – заорала чертовка, пытаясь подпрыгнуть еще раз, но на этот раз не сумела отлепиться от кресла.
– Жок-нетопырочка,– любезно пояснил куратор.– Наверное, через дыру на месте разрушенной станции вылезла. Дай ей жвачку, не жлобись. Раз уж она в капсуле завелась, то теперь не избавитесь. Паразит, не подлежащий мору. Ни заклинания малышку не берут, ни химия, гномы уже пробовали. Проще поддерживать добрососедские отношения.