Джинн в плену Эхнатона
Шрифт:
— Может, просто совпадение? — говорил в эту минуту мистер Гонт.
— Вероятность совпадения мала, ничтожно мала, — ответила ему миссис Гонт. — Десять миллионов против одного. Нет, милый, это оно самое. И это только начало.
— У страха глаза велики.
— Ты считаешь, что я боюсь и все время чего-то жду? Не мой случай.
— Но как им удалось? Они же ни о чем не знают. — Мистер Гонт задумался. — Или знают? Ладно, может, ты и права. И в самом деле подозрительно, что это случилось сразу после… —
— Кто-то кричал? — спросила Филиппа. — Что случилось?
Мистер Гонт растерянно посмотрел на жену и слабо улыбнулся:
— Мама вам сейчас все расскажет. Верно, дорогая? А мне пора на работу. И так уже опаздываю. Ведите себя хорошо и старайтесь не попасть в беду.
— В какую беду? — изумился Джон. — Ты о чем?
— Ни о чем, — поспешно сказал отец. — Просто есть такое выражение… Точнее, было… Так все раньше говорили. А теперь принято «берегите себя» или «не скучайте». Ничего конкретного не имел в виду…
— Ну-ну, — недоверчиво протянул Джон. — А мне показалось, очень даже имел. Можно подумать, будто мы только и делаем, что попадаем в беду. С утра до ночи. Очень на нас похоже, да? Мы это заслужили, по-твоему?
Еще не договорив, Джон почувствовал, что перегнул палку. Разговаривать со взрослыми в подобном тоне в семье было не принято. Он замолчал, ожидая, что отец сейчас сдернет дымчатые очки и просверлит его насквозь уничижительным взглядом. Но случилось совершенно неожиданное.
Мистер Гонт извинился.
— Прости, Джон. Прости, Филиппа. Я ляпнул, не подумав. Вы замечательные, очень послушные дети. Лучше не бывает. — С этими словами он извлек из заднего кармана свой толстенный бумажник, похожий на многослойный бутерброд, и вынул оттуда две стодолларовые купюры. — Вот, возьмите, детки, купите себе что-нибудь приятное. И полезное. Для лагеря.
— Эдвард, это совершенно лишнее, — возмутилась миссис Гонт. — Ведешь себя точно параноик.
Джон возликовал. Свихнувшийся папа — это очень даже неплохо, если его паранойя приносит им с сестрой такие доходы! Он протянул руку, чтобы забрать деньги, пока отец под маминым напором не положил их обратно в бумажник. Вот его пальцы коснулись папиных, и вдруг — папа отшатнулся, отдернул руку, точно обжегся. Ничего себе!
Радости в душе как не бывало. Да кому нужны эти дурацкие сто долларов, если отец его боится?! Перехватив взгляд сестры, Джон понял, что странности папиного поведения насторожили и ее. Как только родители вышли (мама пошла проводить отца до ожидавшего его лимузина), Джон схватил сестру за локоть и прошипел ей в самое ухо:
— Видела? Нет, ты видела? Как он на нас смотрел? Сейчас самое время! Лучше случая у нас не-будет!
— Ты о чем?
— О предложении Нимрода. Сейчас самое время
— Ты уверен? — Филиппа была в замешательстве.
— Хочешь провести все лето в школе для юных дарований?
— Для юных гениев, — машинально поправила Филиппа. — Дарование — от слова дар, то есть подарок Причем от кого — неизвестно. А слово «гений» — родственное слову «ген». То есть гениальность передается по наследству и имеет вполне научное объяснение. Ладно, давай попробуем.
И близнецы устремились вслед за родителями.
Догнав их уже у машины, Джон выпалил:
— Мы тут вот что подумали. Мы не хотим ехать в летний лагерь. В интернете про это место в Салеме пишут, что это и не лагерь вовсе, а школа.
— А главное, этот Григгс — доктор для психов, — добавила Филиппа.
— Точно! — подхватил Джон. — Вы и оглянуться не успеете, как он подсадит нас на таблетки.
— Что за глупости, Джон! — возмутилась миссис Гонт. — Доктор Григгс — замечательный человек. «Дом обновления» — замечательное место. Для одаренных детей. — Она погладила Филиппу по голове. — Там вы научитесь, как находить применение для всех своих дарований.
— Я не хочу быть одаренным ребенком, — настаивал Джон. — Я хочу быть нормальным ребенком.
— И что в таком случае вы намерены делать летом? — спросил мистер Гонт.
Джон метнул взгляд на Филиппу, набрал побольше воздуха и выпалил:
— Мы хотим поехать в Европу.
— Да, в Европу, — повторила Филиппа. — Мы хотим в Лондон, навестить нашего дядю Нимрода.
— Мы поедем сами, — добавил Джон. — Одни.
Мрачно насупившись, мистер Гонт покачал головой и произнес:
— Это совершенно…
«Исключено» — именно это слово уже висело в воздухе, но в последний момент он взглянул на миссис Гонт, и близнецы увидели, что мама взглядом велит ему согласиться.
Мистер Гонт осекся. Помолчал. Улыбнулся. И к величайшему удивлению детей, сказал:
— Это совершенно замечательно! — Он утвердительно кивал и повторял «замечательно» на все лады. — Если вы этого действительно хотите, то отчего же нет? Ведь правда, Лейла? Раз хотят съездить в Лондон, сами, без провожатых, отчего же нет? Пусть едут! Ты согласна?
— Разумеется, — невозмутимо сказала миссис Гонт, словно близнецы попросили чашку чая. — Не вижу причин им отказывать. У нас очень ответственные дети, они вполне могут путешествовать без провожатых. Я сегодня же позвоню Нимроду, скажу, что вы хотите у него погостить, и выясню, в какие сроки ему удобно вас принять.
— А потом я попрошу секретаршу заказать вам билеты на самолет, — сказал мистер Гонт. — Первый класс с баром. Вас устроит?
Джон аж рот открыл. До сих пор они с Филиппой путешествовали только эконом-классом.