Джинния
Шрифт:
Проснулась я от криков и дикого ржания, все лошади вокруг подняли шум, были очень взволнованны и напуганы, только мой сосед-кусака апатично грыз мое ухо. Я возмущенно заржала, попытавшись в отместку укусить его самого, но он ловко увернулся и злорадно фыркнул мне в морду. Я бы с ним разобралась, но мое внимание, как и остальных лошадей, у которых, кажется, немного было развлечений в жизни, судя по тому, как они радостно пораскрывали пасти, привлекла появившаяся в конюшне двуногая.
Правда, самих ног-то у нее не было видно, она исела в воздухе, а на месте нижних конечностей у нее клубился дым. Она взмахнула рукой,
Ликуя, я поднялась на дыбы и громко заржала. Двуногий сразу бросился ко мне, обнял за шею и зывел из стойла. Он держал меня за гриву, мы вышли из конюшни, побежали по городу, заворачивая на са-иые узкие улицы и сшибая там какие-то ящики, вы-зсски и корзины. Мне пришлось сдерживать шаг, иначе бы он безнадежно отстал — двуногий, что с него зозьмешь... Мы забежали в какой-то дворик, и тут кто-то с размаху ударил меня по щеке! От боли я зажмурилась и...
Глава сороковая,
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ
— С возвращением, лошадка. — Это было первое, что я услышала, прежде чем открыть глаза. Оказалось, что лежу на песке, а Миша рукой придерживает меня под спину. Рядом стояла самодовольная Акиса. Значит, это она меня так ударила? Ладно, сейчас я отдышусь и встану... Но первая же попытка подняться на ноги отозвалась дикой болью во всем теле, похоже, я растянула себе все мышцы сразу!
Они рассказали, как меня нашли и как оказались вместе. Оказывается, помимо лечения бабушки, состояние которой оказалось не таким тяжелым, как уверял Симурх, Акиса еще успела повстречаться с джиннами, недовольными новым чешуйчатым шахиншахом, объединившимися под лозунгом «Нет паршивым броненосцам». Это чтобы враги раньше времени не раскрыли их истинную цель — свержение дракона-узурпатора. Акиса гордо продемонстрировала мне повязку на* рукаве с надписью «НПБ», под которой были нарисованы крестообразно надломанные когти дракона...
Остальное они рассказывали мне уже по пути к городским воротам, по словам джиннии, дольше оставаться в городе не имело смысла. Причем меня-то практически волокли, благо на Мишку всегда можно положиться. Акиса появилась в тот самый момент, когда мой сосед отчаялся меня догнать, она успокоила его, выяснив ситуацию, сразу же бросилась меня спасать!
— Ну или почти сразу. Мы подумали, что с тобой ничего не сделается, и решили посмотреть, хорошо ли охраняют дворец ночью.
Я была немного разочарована. То есть моя собственная безопасность для всех всегда на втором месте...
— Увидели, что есть две двери, парадная с надписью «Вход» и задняя с надписью «Выход», — продолжал Миша.
— И куда ведет выход?
— Не знаем, джинния обнаружила, что на нее была наложена магическая печать. Так что войти через нее нельзя, только выйти, о чем и говорит надпись. Но она не заперта, что тоже факт! И об этом стоит хорошенько подумать...
— А обо мне подумать не стоило?!
— Да я только о тебе и думал, когда этот сумасшедший джинн с кошкой внутри превратил тебя в ошадь, — у меня чуть ум за разум не поехал... Да и ы хороша, вместо того чтоб стоять смирно, задрала воет и дала деру, вышибив дверь! Без Акисы я бы и за что тебя не догнал, а
Я в свою очередь коротко передала все, что помнила из моего недолгого лошадиного века. Хотя там и рас-;казывать-то было нечего...
— А в целом мне понравилось быть лошадью! Только один раз как-то неловко было, когда он мне в шост вплетал золотую веревку, начиная с самого основания репицы, в этот момент я особенно смутилась и с трудом удержалась, чтобы не отбросить его ударом копыта.
— Так надо было не думать, а бить копытом сразу, да посильнее, — покраснел Миша, услышав мое признание. — Такой спекулянт иного и не заслуживает!
— Но смотрелась я так мило, а на конце хвоста осталась такая красивая пушистая кисточка, — тоже почему-то краснея, попыталась оправдаться я.
И только сейчас заметила, что джинния буквально сияет, обычно это на нее непохоже...
— Знаешь ли ты, о отважнейшая из превращенных в кобылиц, кого ты раздавила копытом, сбив паланкин? То была лампа, в которой сидел Крысаддин, могущественнейший джинн нашего времени! А по совместительству коварнейший и злейший из всех советников чешуйчатого шахиншаха!
— Надеюсь, он не очень... — испуганно начала я.
— Спасти его не удалось! — просто лучась счастьем, сообщила Акиса, опережая мой вопрос.
Я была в тихом шоке...
— Но неужели это так просто сделать? Убить великого визиря джиннов?! Помнится, на какого-то твоего прадедушку наехала целая телега, и вроде он выжил...
— Удачно наехала, — лаконично парировала джин-ния. — А Крысаддин от неожиданности просто не успел использовать свою магию, которой так кичился. Он заставлял себя возить по ночам в лампе, стараясь уберечься от покушений на свое величие, скоро ведь будут выбирать нового великого визиря.
— А здесь в большом ходу политические убийства, как рассказала мне Акиса, — пояснил Миша, пытаясь меня приободрить. Типа я совершила революционный подвиг...
— Не жалей о случившемся. Ты убила главного моего врага! Теперь я могу свободно ходить по городу и остаться здесь навсегда! Но не требуйте от меня подробностей, сейчас на это нет времени, позже я поведаю вам свою чудесную историю.
Ну, раз мое невольное преступление сделало Акису счастливой, может, это как-то приуменьшит муки моей совести, если, конечно, такое возможно. Я и мух-то на подоконнике била, отворачиваясь, чтоб не видеть следов их крови... А тут целый визирь! Слезы раскаяния пеленой застилали глаза, и я была вынуждена практически повиснуть на Мише, который успокаивающе гладил меня по волосам и вел за собой как ребенка.
Мы почти вышли на главную улицу, как нас внезапно окружили. Это были пятеро телохранителей визиря, именно они и несли паланкин с почившим в бозе хозяином. Но теперь они безработные, хотя нет, шерно, автоматически перешли на работу к вдове или вдовам визиря. И та или те послали их найти меня и отомстить!
Но постойте, я ведь уже не кобыла, и они не могли еня узнать. Никто никогда не видел в моем лице сожесть с лошадиной мордой, разве только с обезьяньей. Конечно, с очень, очень, очень и очень симпатичной обезьянкой. И то вряд ли!