Джип, ноутбук, будущее
Шрифт:
— Адольф Адольфович, bonjour.
— Добрый день, Петр Иванович, — с жутчайшим акцентом произнес человек, к которому они видимо, и пришли. В военной форме, но почему-то без погон, с солидными пушистыми усами, похожими по форме на усы Ильи Олейникова, и с не менее солидными ушами.
— Руслан Аркадьевич Лазаревич, инженер автомобильных мастерских Фрезе, — представил Руслана Секретев.
— О, Фрезе, — заулыбался господин Кегресс, указав куда-то в сторону. Руслан глянул туда и тоже улыбнулся — у стены гаража стоял рядок знакомых канистр.
— Адольф Кегресс, технический
Они пожали друг другу руки, после чего капитан и Адольф Адольфович перешли на французский, что, скорее всего говорило о том, что Кегресс русского не знал, иначе разговор велся бы на языке, понятном всем присутствующим, то есть на русском.
Руслан, не понимающий в разговоре ничего, перевел взгляд на стоящий рядом автомобиль и мысленно усмехнулся: над цилиндрическим капотом, там, где впоследствии появятся фигурки оленей и орлов, у этого автомобиля красовалась свастика. Обратная, не та, которую потом станут использовать нацисты, сейчас это, скорее, дань моде на все восточное, но выглядело все равно забавно: Адольф и свастика. Если бы он еще был немцем — было бы полное совпадение.
Адольф Адольфович изъявил желание взглянуть на авто, облазил «Эклипса», чуть ли не обнюхал, попросил завести и самолично прокатился по двору гаражей. После чего, судя по всему, попытался посмотреть на автомобиль в, так сказать, походных условиях, но капитан, мотивируя тем, что уже скоро стемнеет, предложил перенести более близкое знакомство с техникой на завтра. На что господин француз с немецким именем с явной неохотой, но согласился, бросая на «Эклипс» такие пылкие взгляды, как будто перед ним стоял не заляпанный грязью по самые зеркала джип, а молоденькая гризетка.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес Секретев, когда они выехали обратно на Колпинскую дорогу. Уже действительно стемнело и Руслан включил фары, — Кегресс заинтересовался, так что все будет хорошо.
— Что это за часть была? — вспомнил Руслан свое недоумение. Насколько он помнил, в России сейчас одна-единственная автомобильная часть, которой командует его пассажир, и та на Фонтанке. А здесь — военные и автомобили… Но не секретевские. Непонятно.
— Часть? А, нет, это не часть, это Собственный его императорского величества гараж.
Хорошо, что ехали медленно, а то бы на этом история первого российского джипа и кончилась бы. Императорский гараж? А тогда этот Кегресс…?
— А Кегресс — личный шофер Его величества.
Это тогда перед КЕМ он может «замолвить словечко»?!
Глава 40
«Третьего дня, девятого июня 1911 года, близ Гатчины производились опыты со спасательным парашютом, изобретенным известным актером Г. Е. Котельниковым. Особенность нового парашюта заключается в том, что он раскрывается очень быстро: при испытаниях, проведенных с использованием манекена, в точности соответствующего весу взрослого человека, парашют неизменно раскрывался на расстоянии 12 метров от корзины. Аппарат Котельникова представляет собой ранец, прикрепленный за спиной авиатора…»
Руслан, сидевший в тенистом парке на скамейке, перелистнул страницу
Мысль о жене и дочери, которых он уже месяц не видел, окончательно привели Руслана в пессимистическое настроение. Хотя у него не было никаких оснований полагать, что с Юлей и Аней сейчас всё плохо, но… Как там они без него? Ему-то без них отчетливо плохо…
Он взглянул на часы. Без десяти минут полдень. Эх…
Что там с Котельниковым-то дальше произошло?
«После нескольких успешных испытаний, проведенных с использованием аэростата, отважный изобретатель изъявил желание лично испытать свой парашют, после чего поднялся в воздух и спрыгнул вниз…».
В заметке так и просилось продолжение «Тайну трюка он унес с собой в могилу», но нет. Отважный, мать его за ногу, изобретатель, успешно приземлился, «…чем посрамил скептиков, утверждавших, что в момент раскрытия парашюта у человека должны непременно оторваться ноги…». Господи, ну и бред, журналисты и через сто лет не изменятся… Ладно, жив и слава богу… Руслан машинально перекрестился, тут же с неудовольствием отметив, что чересчур сильно вжился в роль местного жителя.
Котельников, правда, хотя и оказался жив и вполне себе здоров, однако не совсем в порядке — после отважного прыжка он был оштрафован за нарушение запрета Военного ведомства, которое категорически запретило испытывать парашют на людях.
Такая оконцовка несколько напрягла Руслана — ему не далее как завтра предстоит общение с тем самым военным ведомством.
Испытание их с Фрезе джипа — уже завтра.
Как бы не нарваться на подобный запрет из серии «как бы чего не вышло». Нет, с одной стороны — понятно, вдруг треклятый изобретатель разобьется в лепешку и кого обвинят в этой самой лепешке? Разумеется, тех, кто не предусмотрел и не пресек. Правда, вероятность такого обвинения, с учетом того, что Котельников все же не идиот, и не полезет прыгать вниз головой, не проведя серии испытаний, пренебрежительно мала… Ну и что? А вдруг?! Неет, запретить и отказать, тащить и не пущать.
Чиновники, с их вечной перестраховкой, похоже, тоже за сто лет не изменились…
К тому же завтра — понедельник, да еще и тринадцатое, вот и станешь тут суеверным. Нет, что сегодня — воскресенье, тепло, солнечно, День России… а, хотя День России 12 июня появится только почти через сто лет. Да к тому же двенадцатое июня сегодня по старому стилю, а по новому… мм… двадцать пятое. Так что несуществующий пока праздник он, Руслан, и так благополучно пропустил. Что уверенности в успехе завтрашнего мероприятия не добавляло.