Джоанна Аларика
Шрифт:
В ванной Джоанна вымыла руки, потом включила трубки дневного света, укрепленные по сторонам большого — во весь простенок — зеркала. Оттуда на нее глянуло странное существо, мальчишески стройное и большеглазое, в ярких цветов ковбойке и коротковатых, выше щиколотки, узких синих штанах.
— А это вам понравилось бы, дон Мигель Асеведо? — вслух спросила Джоанна, сделав гримаску. — Впрочем, я не сказала бы, что костюм мне не к лицу…
Вернувшись в свою комнату, она боком примостилась на край стола и принялась с аппетитом уничтожать давно остывший ужин, искоса поглядывая на перчатки.
Поев, Джоанна бросила на поднос скомканную салфетку и понесла его на кухню. Там уже никого не было — вся прислуга спала. Она сняла с гвоздя электрический фонарь, еще раз обругала себя за рассеянность и вышла в сад, призрачно освещенный крупными мохнатыми звездами.
Найти ножницы оказалось не так просто, и она долго шарила лучом фонарика по зарослям, то и дело натыкаясь на колючки декоративного кустарника; потом сзади послышался хруст веток под торопливыми шагами, и чей-то незнакомый голос грубо окликнул:
— Эй, кто там шляется?
Джоанна уронила фонарик в траву — больше от изумления, чем от испуга. Стоя на коленях, она подняла голову и обернулась, тотчас зажмурившись от ослепительного луча, ударившего ей в лицо.
— Ты что здесь делаешь? — еще грубее крикнул незнакомец, подойдя ближе и осветив ее в упор.
— Я? Ищу ножницы, я здесь стригла, — растерянно отозвалась она.
— Садовница? Какого черта ты здесь таскаешься в это время, а?
Джоанна вдруг осознала всю нелепость сцены: кто-то допрашивает ее в ее же собственном саду. Что за бред?
— Идите вы к дьяволу! — крикнула она, вскочив на ноги и стряхивая с колен сухие листья. — Еще не хватало, чтобы я давала отчет любому бродяге! Вы-то сами что здесь делаете?
— А ну, тише! — прикрикнул невидимый бродяга. — Жить надоело? Иди со мной, быстро!
Джоанна повиновалась: человек с фонарем мог в любую минуту ее пристрелить, прирезать, наконец, просто придушить, как котенка.
— Куда идти? — спросила она, выйдя из кустов.
— Налево и прямо, пока я не скажу. И не вздумай бежать — пожалеешь. Иди!
Она шла, продираясь через кусты, пока луч фонаря, все время освещавший ее сзади, не выхватил из темноты кусок облупившейся стены и стоящий перед закрытой дверью маленький грузовичок-пикап с плотно зашнурованным брезентовым верхом. Джоанна узнала место — это был находившийся в самом углу сада старый сарай, в котором хранились поломанные мотыги, лопаты и прочий хлам. Но этот пикап? Ей стало по-настоящему страшно; и тут, к ее изумлению, невидимый конвоир крикнул:
— Эй, Монсон, подите-ка сюда!
Она не поверила своим ушам: отец здесь, в этом сарае? Разве он не уехал? Но сомневаться не приходилось: из двери, быстро прикрыв ее за собою, действительно показалась знакомая грузная фигура в сапогах и белых бриджах.
— Глядите, Монсон, тут какая-то девка шлялась. Не у вас работает?
С
— Джоанна? — изумленно спросил отец. — Ты? Погасите фонарь, Оливейра. Что случилось, Джоанна?
Та облегченно засмеялась.
— Я должна спросить это у. тебя, папа! С каких пор у нас в парке завелись киднапперы? Я потеряла тут садовые ножницы, сейчас пошла искать — и вдруг такая штука! Знаешь, как я перепугалась! Это просто феноменально — благополучно прожить пять лет в США — и вдруг оказаться похищенной у себя в…
Она не окончила фразу: дверь сарая опять открылась, из него вышел еще один человек. Остановившись на освещенном изнутри пороге, он вгляделся в темноту и удивленно спросил:
— Что тут происходит? С кем ты это, Индалесио?
— Закрой дверь, черт тебя побери! — бешено крикнул Монсон.
Человек поспешно скрылся, но Джоанна уже ус «пела увидеть внутренность сарая, ярко освещенную керосино-калильной лампой: сломанный культиватор у стены, штабель бумажных мешков с минеральными удобрениями и прямо посередине на цементном полу — два больших продолговатых тюка из зеленовато-серого брезента, снабженных какими-то лямками, пряжками и кольцами. На крайнем тюке четко выделялось отпечатанное крупными белыми буквами — по трафарету — знакомое слово «warning». [48] Ниже шел короткий текст помельче. У нее мгновенно пересохло во рту.
48
«Внимание!» или «Осторожно!» (Англ.)
— Ты слышишь, Джоанна? — нетерпеливо крикнул отец.
— Что, папа? — переспросила она, делая усилие, чтобы говорить спокойно.
— Почему ты не спишь в это время?
— Я ведь тебе уже сказала, я пошла искать ножницы, потому что обещала садовнику положить их на место… А вообще я читала у себя в комнате. Я всегда ложусь поздно…
— Хорошо, ступай к себе. И немедленно ложись в постель. Проводите мою дочь, Оливейра.
Тот же конвоир с фонарем проводил ее до самого дома, бормоча извинения: он просто не мог предположить, что сеньорита Монсон может ходить в таком виде…
У себя в комнате Джоанна опустилась на стул, зажав пальцы между колен, и долго сидела, зябко сгорбившись, глядя прямо перед собой остановившимися глазами. Что-то похожее на инстинкт самосохранения— или последние остатки любви и уважения к отцу, сгоревшие в ней за один короткий миг, — что-то еще удерживало ее от того, чтобы до конца признать страшный факт; но в то же время разум неопровержимо убеждал ее в обратном. Ошибиться было невозможно: точно такие штуки она видела прошлым летом на маневрах в штате Аризона, где присутствовала с несколькими студентами факультета в составе группы представителей прессы. Им, будущим журналистам, подробно разъяснили назначение этих коротких брезентовых колбас: это были тюки-контейнеры мягкого типа (есть еще жесткого, сигарообразные, сделанные из какой-то особой пластмассы), применяющиеся для парашютирования боеприпасов в зоне боевых действий.