Джокер
Шрифт:
— Рад тебя видеть в добром здравии и хорошем расположении духа, дорогая. Кури, если хочешь. Бабушка твоя этого не одобряет, но и шуметь особенно не станет: понимает, что ты уже не маленькая девочка. Ольга вообще понимает почти все, и шокировать ее практически невозможно. Учти это на будущее, если вдруг захочешь что-то с ней обсудить. Как спалось на новом месте? Приснился кто-нибудь?
— Хорошо спалось, Ираклий Давидович, — улыбнулась Мэри, с наслаждением раскуривая сигару. — Без сновидений.
Князь огорченно поцокал языком:
— Ай-яй-яй! Неужто не загадала?
— Не загадала? А что я должна
— Да есть такое поверье… когда незамужняя девица в первый раз ложится спать в незнакомом доме, она должна перед сном сказать: «Ложусь на новом месте, приснись жених невесте». Точно никто не снился?
— Точно! — рассмеялась Мэри.
— Ну, это дело поправимое, приснится еще. Я, собственно, по какому поводу тебя беспокою. Ты верхом ездить умеешь?
— Умею, — кивнула она. — Меня Келли учил, а потом у Рафферти обновила навыки. Чем еще прикажете заниматься в поместье конезаводчиков?
— Вот и замечательно. Поедешь завтра утром кататься? Тут с тобой кое-кто познакомиться хочет, были б у него копыта — точно землю рыть начал.
Мэри насторожилась. Все эти разговоры о женихах, которые якобы должны ей сниться… Уж не сватать ли ее собрался отцовский крестный? Заметив, как изменился ее взгляд, Цинцадзе успокаивающе поднял ладонь:
— Ну что ты напряглась? Ничего экстраординарного, просто сейчас на Кремле находится генерал-лейтенант Авдеев, который только что не умирает от желания лично познакомиться с пилотом ноль двадцать два.
— Авдеев? — прищурилась Мэри. — Консул с Нового Амстердама?
— Верно. Только он уже не консул, а куратор сектора. Хорошую карьеру сделал. Не в последнюю, кстати говоря, очередь благодаря связям с полицией Бельтайна и способностям некоего пилота. Так что ты скажешь насчет прогулки?
— С удовольствием. А где здесь ездят верхом?
— О, я тебе покажу изумительное место, Чертов Луг называется. Уверен, тебе понравится. Так значит, договорились? Тогда завтра в семь будь готова, я пришлю машину.
Когда Мэри вернулась в столовую, выяснилось, что у стола сидит, о чем-то беседуя с бабушкой и попутно вплотную интересуясь пирогами, тетка Екатерина.
— А вот и ты! — не вполне внятно провозгласила она, торопливо проглатывая кусок кулебяки. — Чего хотел от тебя князь?
— Катенька! — укоризненно воскликнула Ольга Дмитриевна. — Ты бы хоть поздоровалась! И дай Маше отдышаться, знаю я его светлость, кого угодно замучает разговорами.
— Ираклий Давидович пригласил меня на верховую прогулку, — Мэри решила, что сразу ответить на вопрос будет проще и безопаснее для всех присутствующих: Екатерина произвела на нее вчера впечатление особы весьма нетерпеливой, еще подавится… бабушка разволнуется… дешевле сказать.
— На верховую прогулку? Отличная мысль! Но ты же не поедешь в таком виде? — снисходительно кивнула тетка на одежду новой родственницы.
— Да уж не хотелось бы, — усмехнулась Мэри. — Я как раз сегодня подумала, что надо бы обзавестись чем-нибудь еще, а то…
— А то у тебя два комплекта формы и вот это, — закончила за нее Екатерина. — Не пойми меня превратно, тебе очень идет и, вероятно, это и есть твой стиль, но… где, ты сказала, вы собираетесь кататься?
— Я не говорила, — энергичность
— Еще бы не говорит! — возмутилась госпожа Зарецкая. — Так, немедленно собирайся. На Чертовом Лугу катается верхом в основном знать, не хватало еще, чтобы кто-то подумал, будто мы относимся к тебе, как к бедной родственнице, и держим в черном теле. Давай-давай, нечего рассиживаться, у меня как раз машина с шофером под окнами. Мам, ты нас рано не жди, мы в городе пообедаем. Вперед, госпожа майор!
Уже в машине, когда за окнами неторопливо проплывали утопающие в зелени пригороды, Екатерина поинтересовалась:
— А зачем ты надела бандану? Привыкла иметь что-то на голове, когда из дому выходишь, или просто седину прячешь? Так это ты зря, тебе идет. Даже интересный контраст получается с молодым лицом.
— Не в этом дело, — недовольно поморщилась Мэри. — Прическа у меня, прямо скажем, не ах, не слушаются волосы.
— Это у тебя просто не было толкового парикмахера! — отмахнулась тетка от ее жалобы, как от чего-то несущественного.
— А у меня его вообще не было, — парировала девушка. — Я же пилот, я с детства голову брею. Последний раз побрила перед эвакуацией детей с Бельтайна, месяца полтора назад. Когда надо было, пользовалась париками, но они ж заранее причесанные, с ними никаких хлопот. Слушай! — оживилась она. — А может быть, действительно купить парик и никаких проблем?
— Какой еще парик! — ахнула Екатерина. — Чего не хватало! Нет уж, голубушка, мы с тобой сейчас поедем в самый лучший салон красоты в Новограде, и там посмотрят, что можно сделать с этим недоразумением, которое ты имеешь нахальство называть прической. — и она отдала распоряжение водителю.
Перед входом в салон Мэри несколько оробела. За полным отсутствием необходимости она понятия не имела, как выглядят такого рода заведения в Нью-Дублине, но массивные двустворчатые двери произвели на нее огромное впечатление, как размерами, так и материалом, из которого были сделаны. Диковинное дерево цвета темного меда словно светилось изнутри, тяжелые бронзовые кольца и петли благородно поблескивали в солнечных лучах. Скромная вывеска над входом гласила: «Лада». И все. Ни профиля заведения, ни часов работы. Считалось, видимо, что тот, кто сюда пришел, и так в курсе, что и когда творится за этими дверями, а остальным и знать не надо.
— Ты знаешь, кто такая Лада? — спросила Екатерина, берясь за дверное кольцо. — В мифологии древних славян, наших предков, так звали богиню красоты. Идем. Только учти, говорить буду я. Вряд ли нам чем-то помогут прямо сегодня, у здешних мастериц обычно все расписано, но попробовать договориться на ближайшие дни можно.
Снабженная сервоприводами дверь легко подалась, и женщины вошли в совсем небольшой вестибюль. Очевидно, предполагалось, что клиенткам не приходится ждать, пока ими займутся. Из-за конторки им приветливо заулыбалась молодая особа, при виде которой Мэри стало не по себе. Она как-то сразу вспомнила, что ногти у нее острижены коротко и без изысков, кисти рук грубоваты, кремом для лица она не пользуется, помады на губах нет, а о волосах и говорить неприлично.