Джокер
Шрифт:
— Кто?
— Американский бульдог, возраст около двух лет, породистый. Видите татуировку? — и он показал на внутреннюю часть бедра псины.
— Что с ним?
— Сами не видите? Истощение в критической форме. Не гарантирую, что выживет, хотя организм молодой, глядишь и проскочит.
— Что можно сделать, доктор?
— Это зависит от толщины вашего кошелька, — бодро ответил врач.
— Пусть вас это не тревожит.
Следующие
…Последнее, что я испытал, перед тем, как провалиться в сон, было глубокое удивление. За все то время, пока я возился с собакой, у меня ни черта не болело, куда-то подевались вялость и апатия.
Так вот и получилось, я спас Малыша, а он, в свою очередь, спас меня.
Эпилог
Я проснулся в половине девятого, не рано, не поздно, а как обычно в последнее время. Малыш уже стоял в дверях с поводком в зубах.
В это утро мы как всегда бегали в парке, вернее, бегал в основном я. Вышколенное многолетними тренировками тело настойчиво запросило нагрузок, едва я немного пришел в себя. Пес пробежал со мной за компанию один-единственный круг, а потом уже наблюдал за моей беготней, стоя на пригорке.
После утренней пробежки мы возвращаемся домой и продолжаем заниматься физкультурой. Занимаюсь, естественно, я один, а он валяется рядом, внимательно за мной наблюдая и контролируя каждое движение.
Далее по распорядку дня у нас завтрак и работа. Совершенно верно, работа. Вот уже месяц, как я тружусь в переводческом бюро «Полиглот», что на Бауманской. Когда-то там работал Серега Волков, он и рекомендовал меня шефине.
— Вы тоже владеете китайским? — с надеждой поинтересовалась дамочка.
— Увы, нет. Только английским, испанским и немного французским.
—
Появилось, как не появиться. Теперь я вкалываю каждый божий день. И черт с ним, что дамочка скупа на гонорары. Раньше, помнится, я выполнял задания, приходил в себя после этого и готовился к следующим, а сейчас я просто живу, и мне это занятие очень нравится. Оказывается, жить — это очень интересно. А денег у меня и так хватает.
Совсем недавно я все-таки съездил в гости к Равшону. Приняли меня без лишней восточной вычурности, но как очень близкого друга, черт, даже слезы на глаза навернулись.
И еще. Я подумываю написать книгу. Не о себе, конечно, что о мне-то писать. Очень хочется рассказать о Володе Боксере, о Юре с Юлией и всех нас. Не знаю, получится ли.
По вечерам мы с Малышом гуляем в компании. Нас с ним приняли в одну здешнюю тусовку: две бульмастифихи, два лабрадора, боксерша и один крохотный, но очень говнистый пес по кличке Тайсон. Малыш в этой компании бесспорный чемпион-тяжеловес. Забыл сказать, когда он пошел на поправку, то стал жрать, как стадо слонов, и очень скоро превратился в настоящего монстра, просто-таки распираемого изнутри мощной мускулатурой. Сейчас мы с ним, наверное, весим одинаково. Пока наши псы носятся, как стадо гиппопотамов, по парку, мы, хозяева, степенно обсуждаем свои дела и со сноровкой кенгуру отпрыгиваем за деревья, когда они проносятся мимо. Могут, знаете ли, и затоптать, уж больно они у нас здоровенные.
Мы вернулись домой с пробежки, я открыл два очень непростых замка и потащил пса к ведру с водой мыть лапы. Обычно спокойный Малыш вдруг повел себя странно: начал, повизгивая, нюхать воздух и рваться вглубь квартиры.
Спустив пса с поводка, я достал прилепленный скотчем к тренажеру ствол и двинулся следом.
В квартире, естественно, никого не оказалось, все вещи находились на прежних местах, ничего не пропало и не прибавилось. Почти ничего: на платяном шкафу в коридоре я нашел мобильник, красную «Нокию». Точно такую же я вдрызг разбил молотком не так давно.
Пока я раздумывал, что делать с телефоном, он зазвонил, и тут же послышалось рычание Малыш по-своему оценил наглое вторжение посторонних в нашу с ним частную жизнь.
— Не бери в голову, — сказал я и полез в стенной шкаф за молотком.