Джон да Иван – братья навек
Шрифт:
– Уйди, шакал, и дай мне уйти.
– Как же ты собираешься уйти, если вся территория захвачена моими людьми, русским спецназом?
– В сарае стоит джип; на нем с одной из жен и детьми я уеду. Не станут же русские спецназовцы расстреливать детей? Вы не американцы!
– Послушай меня, Гауни. Ты, конечно, мразь конченая, но у меня приказ не убивать тебя. Ты нужен моему командованию живым.
– Зачем?
– Ты знаешь поставщиков эфедры, а информация стоит дорого. Возможно, выторгуешь себе не только жизнь.
– Я
Тимохин опустил автомат.
– Да не прячься за бабой, Гауни. Ты же воин, а воины женщинами не прикрываются. Тем более ты вооружен, а я опустил ствол. Давай поговорим.
– Мы можем говорить и так.
– Можем. Но тогда все в Кайзабаде узнают, что ты трус, прикрывшийся женщинами и детьми.
– Я воин!
Гауни оттолкнул от себя жену и направил ствол пистолета в голову Тимохина. Александр видел черный глазок «ПМа» даже во тьме комнаты.
– Не вздумай дергаться, гяур, всажу в череп всю обойму. А командованию своему передай: поставщиков сдам, как только окажусь в безопасном месте.
– И где это безопасное место?
Гауни вооруженной рукой указал на восток.
– Здесь, недалеко…
Договорить он не успел. Из-за спины Тимохина хлестнул выстрел. Гауни, выронив пистолет, схватился на простреленную руку. Женщины и дети бросились к стенам комнаты. Наркобарон остался один, без прикрытия. Тимохин тут же сблизился с ним, сбил с ног, свел руки назад, защелкнул на запястьях наручники и крикнул за спину:
– Шепель! Я что тебе приказал?
Михаил, а это был он, отойдя в глубь коридора, ползком вернулся к комнате и ждал момента подстрелить наркобарона, понимая, что тот, загнанный в угол, может убить Тимохина.
– Да я на секунду задержался. И по-моему, весьма кстати. Но, считай, меня уже нет, я исчез.
Тимохин достал боевую аптечку, вколол в раненую руку наркобарона обезболивающий препарат, перебинтовал рану.
– Ну, вот и все. Идем во двор, Гауни. Остальным, – крикнул Тимохин застывшим у стен женщинам, – оставаться здесь до тех пор, пока вас не выведут из дома. И смотрите за детьми, если не хотите, чтобы их случайно подстрелили. Вперед, Гауни! Кончился твой наркобизнес.
– Шакалы, – сплюнул на ковер наркобарон.
Тимохин выволок его во внутренний двор и бросил к топчану.
– Лежать здесь. Ты под прицелом. Двинешься с места – снайпер перебьет тебе ноги. Ты нужен нам живой, и не более того, так что стрелок сделает тебя инвалидом в несколько секунд.
– Будьте вы прокляты, гяуры!
– Где-то и когда-то я уже это слышал… Причем не единожды. Хочешь ругаться, ругайся. Слюной только не подавись.
На западе у реки раздались автоматные очереди. Стреляли двое. «Кто? – подумал Тимохин. – Каменев с Колдановым по духам или духи по офицерам «Ориона»?» Ответ на этот вопрос командир «Ориона» получил тут же. Его «Блик» издал
– «Первый»! – ответил Александр.
– «Шестой»!
– Слушаю.
– Духи у реки уничтожены. Ким под прикрытием снайпера и в сопровождении Гарина приступил к минированию объектов наркозавода.
– Понял тебя.
Тимохин вызвал всех бойцов «Ориона»:
– Внимание, приготовить мины для передачи Киму, снайперам спустить их в ранце по склону к реке. «Седьмому» подобрать.
Он поднялся на топчан и оглядел дома кишлака. В них будто все вымерло, даже собаки не лаяли. Перепуганные взрывами и стрельбой жители попрятались в подвалы. Собаки забились в будки.
В момент атаки Каменевым и Колдановым позиции боевиков у реки Шепель за минуту преодолел расстояние от дома Гауни до лаборатории Шнейдера. Он ворвался в передний, оказавшийся спальным, отсек. В нем никого.
– Черт, – выругался майор, – куда ж ты, сука, делся?
Шнейдер оказался в лаборатории. Он сидел на полу за металлической стойкой, на которой стояли подставки с пробирками. В помещении царил удушливый запах ацетона. Шепель увидел химика.
– Вольф Шнейдер! Ко мне!
Австриец только закрыл руками голову.
– Ко мне, сказал, сука, – рявкнул по-немецки Шепель, – или я спалю тебя в этой лаборатории живьем! Ну?
Австриец вылез из-за стойки, поднялся, испуганно глядя на неизвестно откуда появившегося русского спецназовца.
– Иди ко мне, химик долбаный.
– Прошу вас, не убивайте, я служил лишь орудием в руках бандитов…
Шнейдер подошел к Шепелю и тут же получил удар в нос. Михаил бил в четверть силы, но и этого хватило, чтобы австриец отлетел к противоположной стене, круша все вокруг себя.
Шепель посмотрел на кулак, покачал головой:
– Не дай бог, прибил бы… Меня ж Тимохин за него живьем сожрет.
Он подошел к Шнейдеру. Тот пребывал в нокауте. Из носа обильно текла кровь. Майор потрепал химика по щекам. Шнейдер очнулся.
– А ну встать, гнида! – приказал Михаил.
– Не могу, голова кружится…
– А мы ее сейчас остановим. Где тут у тебя препараты, что ты колол рабам?
– Не надо. Я встану… – Австриец с трудом поднялся. – Что будет со мной?
– Я бы лично удавил тебя, но ты нужен командованию. Утри сопли, и пошли к выходу.
– Мне надо собраться, – проговорил химик.
– Собирай бумаги со своими формулами. Вещи не пригодятся, другие получишь… И без шуток. Я не люблю, когда со мной шутят.
– Да-да, конечно.
В лабораторию вошел Ким, таща рюкзак с минами.
– У тебя здесь все, Миша?
– Все! Взял Шнейдера. Вон он, красавец, погляди, таких даже в зоопарке не увидишь. Урод.
– Уводи его, я буду минировать лабораторию.
– Сейчас, бумаги свои заберет.
– Поторопи эту сволочь.