Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки
Шрифт:
Знаменитым его сделал журналист New York Times Роберт Метьюз. Он нашел Кастро в горах и взял у него интервью для влиятельнейшей газеты США. Первая часть вышла 24 февраля 1957 года. Продолжение — еще в двух номерах. Шапка: «В убежище кубинского повстанца: Кастро жив и сражается в горах» [158] . Первый абзац: «Фидель Кастро, мятежный вожак молодых кубинцев, жив. Он успешно сражается с диктатурой в своей почти недоступной цитадели средь пиков Сьерра Маэстры… окруженный элитными частями Фульхенсио Батисты. Но они не могут одолеть врага, опасней которого у генерала не было за всю его авантюрную карьеру…». О, как!
158
Cuban Rebel Is Visited in Hideout; Castro Is Still Alive and Still Fighting in Mountains.
В
А Кастро! Он схож с маки [159] . Он вождь борцов с тираном!
Конечно, восторгались не все. Журнал National Review напечатал картинку: Фидель с завидущими глазами и загребущими руками навис над островом. На острове надпись: «Кубинское полицейское государство» и подпись: «New York Times устроила меня на эту работу».
159
Маки — бойцы европейского Сопротивления времен Второй мировой войны.
Но в целом пресса сочувствовала повстанцам, не угадывая в них будущих врагов. Беглец из Венгрии, отпетый антикоммунист Эндрю Сент-Джордж, писал о них в журнале Look скорее благосклонно… А ведь Look публиковал страшные снимки расстрела Будапешта советскими танками. Консервативный Readers Digest послал на Кубу фотокора Дика Чапелла: сними, мол, Кастро и барбудос. Пусть их знает Америка! A Time — тоже правый журнал — за два года напечатал о них 32 статьи. «Адвокат Кастро, смельчак из преуспевающей семьи», — писали там о Фиделе.
Легенда продавалась как приключенческий боевик. Через три месяца после выхода интервью в New York Times, CBS сделала фильм «Повстанцы Сьерра-Маэстры: история кубинских борцов в джунглях».
Во время съемок Кастро спросил телерепортера и автора Times Эрика Дуршмида:
— Вы кто?
— Никто.
— Да уж, всем нам надо как-то начинать.
Нетвердый английский слегка сглаживал его самоуверенность. Но форма и кепи придавали лихости. А улыбкой пленял он не хуже, чем «вставший под знамя свободы аргентинский врач Че Гевара» — томным взором. В своих военных рубахах, толкующие в горном лагере с репортером Робертом Тейбером, они нравились штатникам куда больше, чем Батиста в шикарном мундире.
С ним рядом бились трое сыновей американских моряков с базы Гуантанамо. А всего, писали СМИ и пресс-релизы партизан, за них сражались двадцать пять граждан США.
Не зря, как пишет пулитцеровский лауреат Марк Курлански [160] , президент Эйзенхауэр убеждал Батисту передать власть коалиционному правительству с участием Кастро.
Но тот не слушал генерала. Сам был генерал. И оценил его совет, лишь улетая в изгнание. А американцы и телевизионный мир наблюдали, как барбудос входят в Гавану. Овеянные славой и такие киногеничные, они триумфально въезжали в столицу.
160
Mark Kurlansky. 1968. The Year That Rocked the World. Ballantine Books. 2004.
Новая
На Кубе шла аграрная реформа. Дело, в целом, хорошее. Вот только 40 % земель отошло к государству. В том числе и угодья компании «Юнайтэд Фрут». Началась национализация банков и других предприятий. Первыми стали «Кубинская телефонная компания» (дочернее предприятие американской «Интернэшнл телефон энд телеграф» (ITT)), нефтяные и сахарные заводы. В итоге потери 979 американских компаний составили около 1 млрд долларов, до 2 млн гектаров земель, ключевые производства, другие торгово-промышленные объекты и недвижимость.
Пять американских фирм, владевших 2 миллионами акров плантаций тростника, понесли ущерб. Им обещали компенсацию в виде бон, погашаемых в течение 20 лет из расчета 4,5 %. Это был грабеж. Что творится на Кубе? — вопрошала возмущенная общественность. Метьюз отвечал: «социальная революция, наследница Французской революции 1789 года».
Не этого ждали читатели New York Times от «героя среднего класса из хорошей семьи».
В Гаване пахло коммунизмом. Зачем в феврале 1960-го туда прилетел Микоян — доверенное лицо Хрущева? Зачем сам Хрущев навестил Кастро в ходе Генеральной Ассамблеи ООН? Зачем Гавана подписала с Москвой договор о поставках сахара, получив кредит в 100 млн долларов?
Союз с СССР — вот о чем шла речь. Гавана просила Москву: продайте оружие. И та продала. Гавана просила: научите им пользоваться. И кубинские пилоты сели на советские МИГи.
«Красный» остров у берегов Америки — вот с чем столкнулся Вашингтон. И, конечно, не мог игнорировать его появление. Как и равнодушно взирать на беды американского бизнеса. И Айк решился: для помощи врагам Кастро ЦРУ создало «Группу 4». Задача: свергнуть «красных». О восстановлении тирании Батисты речь, конечно, не шла. Штаты предпочитали демократию американского типа. Но знали: победа не будет легкой — 60–70 % кубинцев выступают за Кастро.
Директор ЦРУ Аллен Даллес получил от президента секретный меморандум. В нем Эйзенхауэр одобрял подготовку высадки на Кубе противников Кастро.
Американским экспертам казалось, что в США и Южной Америке хватит врагов новой власти, чтобы сформировать из них, вооружить и подготовить части, способные ее свергнуть.
Операцию назвали «Плутон». Ей руководил лично Даллес.
«Группу 4» разместили в Майами. В нее включили людей, хорошо знавших Кубу.
Вскоре увеличили их число с десяти до сорока человек.
Добровольцев, желавших сражаться с Кастро, тренировали в лагерях в зоне Панамского канала и в районе гватемальского города Реталулеу на западном побережье страны. Плюс было устроено еще шесть лагерей в полубезлюдных горных районах на Тихом океане. Кубинцы-эмигранты пользовались также и гватемальскими аэродромами.
Противников Кастро поддержали президенты Гватемалы и Никарагуа Идигорас Фуэнтес и Луис Сомоса. Первый — из благодарности США за то, что те помогли ему свергнуть президента-популиста Хакобо Арбенса, как и Кастро изъявшего земли «Юнайтэд фрут», второй — желая упрочить отношения с Вашингтоном. Сомоса предоставил им взлетно-посадочную полосу и порт Пуэрто-Кабесас. Каудильос Центральной и Южной Америки считали Фиделя врагом.