Джон Кипящий Котелок
Шрифт:
Его верные слуги под тем или иным предлогом стали проникать в Эмити, и с тех пор благодаря их донесениям шайка уже не грабила наудачу. Если почтовая карета везла в город деньги, или готовилась к отправке партия золота, или карточный игрок отбывал с набитым кошельком, это сразу становилось известно Красному Коршуну, который, сверкнув единственным глазом, ибо другой у него был навсегда погашен в бою, собирал ораву бандитов и всякий раз действовал наверняка, нападая на жертву в нужном месте.
Со временем постоянные грабежи поставили
Такова была история, которую поведал мне Питер Грешам по пути, перемежая ее многочисленными отступлениями о разного рода достопримечательностях.
Из его рассказа я почерпнул немало, однако самым интересным для меня было то, о чем он не сказал прямо, — нескончаемая дуэль между свирепым Красным Коршуном и хладнокровным Питером Грешамом, который все еще не отомстил за брата, но не успокоится, пока этого не сделает.
Потрясенный до глубины души, я тщетно пытался представить, откуда в человеке берется такая одержимость, что он может на пять долгих лет безвылазно засесть в глуши, выжидая, когда подвернется возможность свести счеты. А чтобы заполнить время, начинает даже делать карьеру, пользуясь лишь теми средствами, какие лежат прямо под рукой. Я вспомнил его салун и все, что было внутри. И мне подумалось: никто не вправе упрекать Грешама за то, что он гребет деньги лопатой. Этот человек стремился к богатству, как и все вокруг, — просто был более удачлив, чем остальные. Его мнимые пороки были всего лишь пороками страны, в которой он жил.
Пребывая в этих раздумьях, я увидел впереди Эмити.
Глава 6
РУЧАТЕЛЬСТВО ГРЕШАМА
Завидев городок, я уже не мог внимательно слушать моего спутника. Вместо этого стал припоминать, какие взгляды посылали мне люди в салуне. От этих воспоминаний холодело в животе, о чем тут же и сообщил Грешаму, — потому что, как я уже говорил, у меня не было привычки скрывать мои мысли. Питер выслушал мое признание с улыбкой и пожал плечами.
— Вряд ли тебе что-либо угрожает, покуда есть, кому за тебя поручиться, — заявил он.
Не прошло и пяти минут, как я получил подтверждение его словам. У первых домов я слез с лошади, а когда мы вдвоем зашагали по улице, нам повстречались двое мужчин. Завидев нас, они застыли и стали сверлить меня глазами. Моя правая рука привычно дернулась к кобуре, но искоса я посмотрел на Грешама.
Он помахал мужчинам рукой, и, думаю, только поэтому в меня не полетели пули. Ведь эти парни были в салуне, когда мне велели убраться из городка и не возвращаться под страхом смерти.
После
— Пит! — обратился один из них. — Ты, должно быть, не знаешь, что у тебя за попутчик. Хочу тебя предупредить»..
— Знаю, знаю, — оборвал его Грешам. — Этот парень — мой друг. Познакомьтесь, это…
— Не будем мы с ним знакомиться! — закричали парни почти хором. — Сперва послушай, как он ввалился в салун и начал…
— Да, я знаю, — сказал Грешам, — и про то, как он поцапался с Сэмом, и про то, как ввязался в ссору с вами, дал Кеньону по зубам.
— Он что, сам тебе все рассказал?!
Можно сказать, они смотрели на меня совеем другими глазами, а я в который раз втайне порадовался, что взял за правило говорить людям: одну только правду. Видно было, что я все равно не нравлюсь этим ребятам — и мне ли было их в том винить? — но они, по крайней мере, могли изменить свое первоначальное мнение, а о большем не стоило и мечтать.
— Да, он сам мне все рассказал, — подтвердил Грешам. — А потом изъявил желание вернуться в Эмити и показать себя с лучшей стороны. Я заверил его, что при таком раскладе город не откажет ему в гостеприимстве. Или я ошибаюсь?
Секунду они молчали, разглядывая меня с сомнением. Но слово Грешама имело слишком большой вес, чтобы парни повели себя нелюбезно. А ведь еще две-три минуты назад хотели изрешетить меня пулями! Стало ясно, что Грешам — куда более крупная фигура в Эмити, чем я мог предположить, иначе не заставил бы их не только говорить, но еще и думать так, как ему того хотелось.
— Ну что же, — сказал один из них. — Всегда рад познакомиться с твоими друзьями, Пит, и звать их по имени. Держи! — И протянул мне свою ладонь.
— Эх, черт! — улыбнулся другой. — Я не такой уж умник, чтобы мне нечему было у тебя поучиться, Грешам. Пожалуй, тот, с кем ты водишь дружбу, и мне сгодится в друзья!
Я по очереди пожал руки двум моим заклятым врагам, а потом еще услышал, как они обещают Питеру Грешаму попросить своих товарищей, чтобы о происшедшем в салуне было поменьше болтовни. Когда мы расстались с ними, я не выдержал и воскликнул:
— Дружище, если только меня примут, я останусь здесь насовсем!
Грешам повернулся и торжественно пожал мне руку:
— Такие люди, как ты, Шерберн, нужны в Эмити. Тебе тут будут рады.
Наверное, по этой причине он и спешил меня со всеми помирить. Двое уже стали моими друзьями с его легкой руки, а теперь он заявил, что мы немедленно пойдем к Тому Кеньону.
Вот это мне не понравилось! Судите сами: я ударил Кеньона у всех на виду, и ему оставалось только одно — отплатить мне той же монетой. По законам Запада, по крайней мере в те дни, подобные долги следовало возвращать с процентами. Я опасался, что мое появление на пороге дома Кеньона приведет его в бешенство, о чем и не постеснялся тут же сказать Грешаму.