Джонни Д. Враги общества
Шрифт:
Когда Заркович закончил, вперед выступил Пёрвис. Он был очень хорош в однобортном синем пиджаке, белых брюках и канотье. «Джентльмены, — сказал он, — все вы знаете характер Джона Диллинджера. Если он действительно появится в одном из этих кинематографов, и если мы его там увидим, и если ему при этом удастся уйти, то это будет позор для нашего бюро. Возможно, Диллинджер отправится в кино с подругами без оружия. Но возможно так-же и то, что он будет вооружен и придет в сопровождении других членов банды. Мы бы хотели по возможности взять его живым, и при этом без ущерба для агентов бюро. Но, джентльмены, помните: сегодня у нас появилась возможность, которую мы ждали очень долго, и уйти он не должен. Не надо без необходимости рисковать жизнью. Если Диллинджер окажет какое-либо сопротивление, то каждый будет сам за себя, пусть каждый сам себя защищает». Затем перешли
— Какое оружие нам брать? — спросил кто-то из присутствующих.
— Только пистолеты, — ответил Пёрвис.
Собрание было окончено. Пёрвис взял с собой агента Ральфа Брауна и поехал в «Биограф». Коули остался в офисе, чтобы координировать действия: Пёрвис обещал звонить ему каждые пять минут, Заркович и Винстед отправились в «Марбро». Из-за того что Сейдж не могла точно назвать место, фэбээровцы не могли сосредоточить свои силы у одного кинотеатра. Им оставалось только брать Диллинджера после сеанса, на выходе (если только он появится!).
Пёрвис и Браун подъехали к «Биографу» в 19 часов 37 минут. Браун сидел в машине, а Пёрвис подошел к кассе. Этим вечером шла «Манхэттенская мелодрама» — фильм про гангстеров с Кларком Гейблом и Уильямом Пауэллом. Следующий сеанс начинался в половине девятого. Пёрвис вернулся к машине и сел рядом с Брауном. Было очень жарко. Пёрвис сильно волновался и оглядывался по сторонам, но потом подумал, что так на него могут обратить внимание, и заставил себя сидеть спокойно и внимательно смотреть на прохожих. [364]
364
Пёрвис живо описывает свои чувства в этот вечер в книге «Американский агент»
В четверть девятого начали собираться зрители. Через каждые пять минут Браун бегал в соседний бар и звонил из автомата Коули. Если Диллинджер и его дамы действительно вышли из дому в восемь, как собирались, то их надо было ждать с минуты на минуту. Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Диллинджера не было.
Винстед и Заркович в это же время стояли, переминаясь с ноги на ногу, у кинотеатра «Марбро». В Вашингтоне Гувер сидел в библиотеке у себя дома и с перерывами в несколько минут принимал звонки Коули. Когда Коули не говорил по телефону, он шагал из угла в угол по кабинету в Бэнкерс-билдинге. В приемной агенты снова и снова проверяли свое оружие. Они молчали: говорить было не о чем.
Что-то было не так — Пёрвис это чувствовал. В 20 часов 25 минут он уже считал, что выходные пропали зря: еще один жаркий вечер, проведенный в засаде по наводке психа-осведомителя, а впереди — новая неделя поисков. Как все это глупо. Никогда не надо доверять полицейским из Ист-Чикаго.
20 часов 36 минут. Пёрвис посмотрел вправо и увидел на тротуаре двух женщин и мужчину. Он вздрогнул, узнав Анну Сейдж. Девушка была, несомненно, Полли Гамильтон, а рядом — Диллинджер! На Сейдж была оранжевая юбка и белая шляпка — точь-в-точь как говорил Заркович. Ральф Браун тоже их увидел. Как только они прошли мимо, он выскочил из машины и кинулся звонить Коули. Диллинджер тем временем подошел к кассе и протянул несколько купюр. Ошеломленный тем, что видит наконец человека, за которым столько времени охотился, Пёрвис рассматривал профиль Диллинджера, его серые брюки, чистую белую рубашку и темные очки. Пиджака бандит не надел, и это хорошо, — значит, при нем не больше одного пистолета. И он один: ни Нельсона, ни Ван Митера. Свершилось! Пока все эти мысли проносились в голове Пёрвиса, сидевшего в машине в двадцати футах от своей цели, Диллинджер купил билеты и повел своих дам в зал. Народу было много, но Диллинджер отыскал два места в третьем ряду. Сейдж пришлось сесть сзади. Диллинджер прижался к Полли и театральным шепотом попросил его поцеловать. Она чмокнула его. Позднее Полли скажет, что в тот вечер Диллинджер был с ней необыкновенно нежен.
Пёрвис вышел из машины, подошел к кассе и купил
Пёрвис вернулся в машину. Браун доложил, что Коули и агенты уже выехали. И Пёрвис, и Браун нервничали. А что, если Диллинджер выйдет раньше, чем прибудет подкрепление? Что, если он уже заподозрил неладное и решил уходить? Тогда придется брать его самим. Пёрвис посмотрел на часы, потом пошел переговорить с девушкой, продававшей билеты. Она сказала, что фильм идет девяносто четыре минуты, но вместе с журналом и анонсами других фильмов сеанс продлится два часа четыре минуты. Значит, если бандит не выйдет раньше, то его надо ждать на выходе в 22 часа 35 минут.
Время шло, и беспокойство Пёрвиса усиливалось. Минут через двадцать он наконец увидел, что первая пара агентов заняла позицию на улице. Пёрвис и Браун с облегчением переглянулись. Подъехал Коули, и Пёрвис вполголоса переговорил с ним. Они решали, как распределить силы. Двое полицейских из Ист-Чикаго — Стретч и Сопсик — встали с правой стороны от входа в кинотеатр. Когда подъехали Винстед и Хёрт, им приказали встать слева — в этом направлении Диллинджер пойдет, если решит вернуться в квартиру Сейдж. Других агентов Коули рассредоточил парами вдоль улицы. В «Биографе» было два боковых выхода и один задний. Боковые выходы вели в переулок, по которому можно было коротким путем дойти до квартиры Сейдж. Там Коули оставил четырех агентов. К половине десятого все сотрудники были на местах. Пёрвис ждал в дверях возле кассы, недалеко от Винстеда и Хёрта, и покусывал кончик сигары. В горле пересохло, но он не решался отойти, чтобы попить воды. Когда Пёрвис не переминался с ноги на ногу и стоял неподвижно, то чувствовал, что у него трясутся колени. Миновало десять часов. Из кинотеатра пока не выходил ни один зритель. По мере того как приближался конец сеанса, напряжение росло. Агенты прохаживались, стараясь смотреть в землю, чтобы не привлекать к себе внимания. Но это не помогло.
В 22 часа 20 минут в переулок въехали две машины. Из них выскочили люди с пистолетами в руках. У одного был обрез. «Полиция! — крикнул один из них. — Поднимите руки!» Агент Конрой вынул свой значок и показал полицейским. То же сделали еще трое фэбээровцев, стоявшие в переулке. «Федеральные агенты», — сказал Конрой и объяснил, что они ведут здесь наблюдение. Коп спросил за кем, но Конрой не стал отвечать. По словам полицейского, было получено сообщение о том, что вокруг кинотеатра бродят подозрительные люди. Потом он спросил, не могут ли они чем-то помочь. Конрой ответил отказом и попросил полицейских удалиться. Те, недовольно ворча, сели в машины и уехали.
Прошло еще десять минут, кино заканчивалось. Вдруг у входа в кинотеатр остановилась еще одна машина, и из нее вышли двое. Один из них перешел улицу, направляясь к агенту Джерри Кэмпбеллу, а второй подошел к Стретчу и Сопсику. Оказалось, что это одетые в штатское сыщики из чикагской полиции, приехавшие всё по тому же вызову. [365] Кэмбелл и ист-чикагцы попытались сразу прогнать их, но те не отставали. Прошло пять минут, а сыщики все продолжали задавать вопросы.
365
Полицию вызвал менеджер из «Биографа»: он решил, что непонятные личности, околачивающиеся вокруг здания, собираются ограбить кинотеатр.
Из кинотеатра наконец показались первые зрители. Пёрвис сосредоточился. Он встал на тротуаре у кассы, на пути у выходившей публики. Сигара у него во рту подрагивала. Народу вокруг становилось все больше. Пёрвис заметил, что в толпе было много женщин и детей. Он старался выглядеть спокойным.
И вот в 10 часов 40 минут показался Диллинджер. Полли Гамильтон держалась за его левую руку, Анна Сейдж шла слева от нее. Они были зажаты в толпе и передвигались маленькими шагами. Пёрвис сделал над собой усилие, чтобы казаться внешне совершенно спокойным. Диллинджер находился менее чем в пяти футах от него, достаточно было сделать шаг вперед — и Пёрвис смог бы дотянуться до руки бандита. Их глаза встретились, и на долю секунды Пёрвису показалось, что тот его узнал. Диллинджер отвел взгляд и двинулся дальше.