Джонни Оклахома, или Магия массового поражения
Шрифт:
Граф Форбарра, в этом случае исполнивший обязанности секретаря и писаря одновременно, помахал бумагой, давая высохнуть чернилам, и спросил:
– Война, как я понимаю, откладывается?
Сэр Джеронимо улыбнулся:
– Это почему же? Мы начнём партизанские действия.
– Какие? – удивился незнакомому слову граф.
– Чуть позже узнаешь. А пока вызови в Лютецию Оклендхайма-старшего и риттера фон Тетюша.
– Фон Тетюш вряд ли сюда приедет, – усомнился Форбарра. – После того как ты его чуть не казнил…
– Так не казнил же!
– Случайность.
– Случайность? Ты где её
Замок Оклендхайм. Неделю спустя
Нельзя сказать, что победа над целым хирдом досталась графу Людвигу дёшево – гномы разорили все деревни вокруг замка, вырубили сады, пожгли амбары с зерном нового урожая, загадили пруды, вытоптали виноградники… Слишком неожиданно появились здесь коротышки. И это после того, как вассалы Оклендхайма-старшего совместно с ополчением Окленда уничтожили два десятка мелких шаек – люди успокоились и даже немного расслабились. И тут такой щелчок по носу!
Хвала Небесным Богам, что разведка смогла вовремя донести о приближении хирда, так что люди успели уйти под защиту крепких городских и замковых стен. Только вот имущество, домашнюю скотину и всё прочее хозяйство пришлось бросить на произвол судьбы. Как выяснилось, в этом случае судьба предпочла повернуться задницей.
А теперь граф Оклендхайм возмещал крестьянам понесённые убытки, чем приятно удивил самих пострадавших и поразил невиданной щедростью население города Окленда.
– Следующий! – Риттер фон Тетюш махнул рукой, вызывая из толпы очередного бедолагу. – Как зовут?
– Ноттолио сын Чубысов, ваша милость! – низко поклонился рыжий детина. – Я мельник из деревни Роснановки.
Риттер с непонятной ухмылкой сверился с лежащим на столе списком и кивнул:
– И каковы же твои убытки, Ноттолио?
Рыжий ещё раз поклонился и принялся перечислять, загибая толстые пальцы:
– Так это, значицца, ваша милость… мельницу мою как есть сожгли-порушили супостаты. Восемь марок на строительство потратил! Бычка ещё увели. Шесть бычков, двенадцать коров стельных да две дюжины овец. По нонешним ценам, ваша милость, ещё на три с половиной марки выходит. Итого ровным счётом четырнадцать марок, две гривенки и одиннадцать эскудейро с тремя грошами.
В толпе кто-то охнул, поражённый аппетитами мельника, но фон Тетюш не повёл и бровью:
– Грамотен?
– А как же, ваша милость! В нашем деле без этого нельзя.
– Тогда вот здесь распишись. – Риттер ткнул пальцем в бумагу.
– Что сделать?
– Имя своё поставь, дурень.
– Так точно, ваша милость. – Ноттолио дрожащей от нетерпения рукой взял перо и черкнул закорючку в указанном месте. – А когда за деньгами приходить?
– На следующий день после погашения недоимок за двенадцать лет.
Мельник растерянно захлопал глазами:
– Я все подати монастырю братства Маммоны платил исправно. У них всё записано, ваша милость!
– Обязательно уточним, – согласился риттер Сьёрг, недели две назад лично уговаривавший настоятеля ордена вернуть закладные расписки на доходы с деревень. – Но ведь в них было указано, что ты оценил своё имущество в три с половиной гривенки, не так ли?
– А-а-а…
– Так что идите в задницу, милейший Ноттолио.
Фон Тетюш развлекался до самого вечера, пока окончательно не разуверился в человеческой честности. Люди вдохновенно врали прямо в глаза, требуя возмещения миллионов голов крупного и мелкого рогатого скота, миллиардов фунтов зерна, великолепных дворцов с фонтанами и лебедями, и были твёрдо уверены, что уж их-то, самых умных и хитрых, нипочём не разоблачат. Изредка встречающаяся честность радовала – ведь даже в навозной куче при определённом везении можно найти жемчужное зерно.
Окончательно разочароваться в человечестве риттеру фон Тетюшу не дал сэр Людвиг, прервавший процедуру:
– Оставьте их, Сьёрг. Пусть дальше разбирается наш кастелян, а у нас найдутся более благородные заботы.
– Воевать и пировать?
– Может быть. Голубиной почтой пришло приглашение в Лютецию на торжества, посвящённые коронации герцога Ланца, то есть его величества короля Джеронимо Первого.
– Что-то он торопится забраться на трон, – хмыкнул риттер.
– А почему бы нет? Стране нельзя без короля, и герцог является не самым худшим вариантом в правители.
– Но вы же были самым непримиримым его противником, сэр Людвиг.
– Вы ошибаетесь, Сьёрг. Да, глубоко ошибаетесь.
– Вот как?
– Моя семья была непримиримым противником предыдущей династии, а я, как известно, чту семейные традиции. Но сейчас совсем другое дело!
– Тогда нужно предупредить Джонни об изменениях ваших взглядов на внутреннюю политику в Груманте.
– Взгляды не изменились, Сьёрг! Изменилась сама политика.
– Ну да, ну да… – согласился фон Тетюш. – Но виконта всё равно нужно предупредить.
– Я так думаю, что в Лютеции мы его и встретим. Надеюсь, они добрались до столицы без приключений.
Глава 25
Оклендхайм-старший немного ошибся – приключений на долю виконта выпало столько, что хватило бы на десятка два рыцарских романов формата in folio. Правда, получились бы они не слишком популярными из-за недостаточно раскрытой, как выражается взыскательный читатель, темы сисек. Честно сказать, эта тема вообще не раскрывалась – присутствие при Джонни невесты со способностями врождённой боевой ведьмы напрочь отбивало у встреченных дам любые мысли о возможном адюльтере. Оно, конечно, правильно… только к окончанию похода Оклендхайм-младший стал каким-то нервным и напрочь утратил чувство юмора. И совсем немного не доехали до Лютеции, как его мрачное настроение нашло себе козла отпущения.
– Ваня, а тебе обязательно нужна эта дуэль? – Норвайский рикс Вован сосредоточенно водил точильным камнем по лезвию старинной секиры, не забывая время от времени прикладываться к кувшину с пивом. – Грохнул бы на месте мерзавца, и все дела. Зачем церемонии разводить?
Джонни промолчал. По его мнению, сразу убивать лежащего без сознания дворянина, которому сам только что разбил бутылку о лицо, немного неприлично. Вот очухается, тогда и можно выпустить кишки наглецу, усомнившемуся в благородном происхождении леди Ирэны. Недоумку ещё повезло, что рыжая ведьма поднималась по лестнице на второй этаж гостиницы и не слышала брошенный в спину сомнительный комплимент.