Шрифт:
– Десятки разбитых за ночь, витрин. Два полицейских дрона утеряно, пять повреждены. И это не считая мелких случаев вандализма и неповиновения полиции. Протестные настроения растут, канцлер, мы не можем этого не учитывать. – докладчик чуть склонил голову, изящно выразив смесь негодования и почтения. Почтение к главе государства и, негодование к тем, кто был виновен в беспорядках.
Канцлер неприязненно поджал губы.
– Чего они хотят в этот раз? Увеличения пособия по безработице? Сокращения квот на замещение рабочих мест
– Мы проанализировали причины недовольства. Боюсь, в этот раз ситуация иная. Избиратели считают всех кандидатов на пост канцлера, включая Вас, не достаточно… совестливыми. Впрочем, Вы правы, проблемы рабочих мест, пособий и экологии тоже волнуют электорат.
Канцлер недоверчиво смотрел на докладчика.
– Я не ослышался? Нашим кандидатам не хватает совести?
– Именно так. Согласно опросам аудитории, главным критерием потенциального кандидата является совокупность его моральных качеств. Проще говоря – совесть.
– Вы верно шутите? В прошлый раз, дабы повысить уровень доверия публики вы подсунули мне мать – гаитянку. "Кандидату не помешает иметь некую изюминку в круге родственников". Так вы мне сказали. Потом были заигрывания с эмигрантами. Я отметился в каждой группе, во всех мыслимых социальных сетях, где обсуждались проблемы наших новоиспеченных граждан. Я уже молчу про публично выбритую бровь, – память об актрисе из того телесериала… ну же, – канцлер вскочил и пощелкал пальцами, – Тьфу! Я даже не могу вспомнить ни её имени, ни названия канала! Зачем вообще нужны эти пляски перед избирателями?
– Именно ради места, которое Вы сейчас занимаете. Должности уполномоченного канцлера. Срок которого, тем не менее, подходит к концу. И для своего переизбрания Вы должны вновь, на общих основаниях, участвовать в выборах. По крайней мере, мы должны создать их видимость.
– Ну хорошо, – канцлер устало опустился в кресло. – И как же вы собираетесь восполнить недостающую мне "совесть"? Это что, товар который можно купить на рынке? Постойте, должно быть речь идёт о банальном пиаре? Открытие очередной больницы для бедных, спасение китов и прочая сладкая патока?
– Больницей сейчас уже никого не удивить, господин канцлер. А последний кит этой планеты умер двадцать лет назад. Так что нет, "совесть" – выражение отнюдь не фигуральное. Мы, в буквальном смысле хотим дополнить Вашу личность, как минимум ещё двенадцатью пунктами морали. А для полного успеха, как сочли наши аналитики, нужно не менее двадцати пяти. И заметьте, – важны не публичные слова, люди перестали в них верить. Чувства, вот это – другое дело. Именно их будут фиксировать приборы и передавать данные миллионам избирателей интересующихся ходом компании. Беспрецедентный шаг государства в сторону открытости и демократии.
– Вы сказали "дополнить" пункты морали. Но ведь это не синтезированные сиськи пришить. Каким образом можно дополнить то, чего нет?
– О!
– Я не ослышался?"Перелить совесть"? Вы точно меня не разыгрываете?
– О, господин канцлер, поверьте, мы бы не посмели! Я лишь упрощаю ряд научных терминов. Речь идет об особенностях мозговой активности, фиксируемой приборами по методу профессора…
– Оставьте! У меня начинает болеть голова от ваших подробностей. Приму на веру. Перелить так перелить, пес с нею, хоть "совесть", хоть мигрень. Лишь бы было полезно для нашего общего дела. Вернемся к обсуждению. Вы сказали, что между мной и донором идеальная совместимость?
– Абсолютная!
– Как вы это определили?
– Результаты анализов по ежегодной диспансеризации населения. Один из бездомных попал в выборку, как наиболее полно соответствующий заданным параметрам.
– Бездомный? Вы не могли найти кандидата получше?
– Собственно, он не совсем бездомный. Формально этот человек имеет социальное жилье по реновационной программе.
– А на самом деле?
– Нюанс в том, что старый дом снесли, а новый ещё не построили. Проект "Светлые горизонты", помните? Вы лично участвовали в рекламной компании.
Канцлер поморщился. Потом поразмыслив, констатировал:
– То есть парень слишком доверчив?
– О да. И удивительно честен. Поэтому и остался «без штанов». Вернее, без жилья. Стало быть, отчаянно нуждается в средствах, а поэтому великолепно нам подходит.
***
Алое закатное солнце провалилось за горизонт, словно рудиментарная двадцатипятицентовая монета в кофейный автомат. По небосводу щедро растеклись бордовые, розовые и лиловые брызги облаков. Отразившись в бесчисленных стёклах небоскребов, они сделали город похожим на старомодную открытку в стиле "Рэтро Рок-энд-ролл". Впрочем, здесь, на окраине, такие вещи ценили мало. Это был иной мир, вотчина детей неоновых огней. Никогда не меркнущий свет рекламных вывесок и коммерческих голограмм. Город стиснутый со всех сторон перенаселенными кварталами, нашёл единственный доступный выход, расти вверх. День и ночь гремели многочисленные стройки. Стрелы высотных кранов пронзали небо, строительные леса, казалось, карабкались прямо в облака.
Новая эпоха наползала ковшами экскаваторов на один из старых районов. Он ещё держал оборону, мрачно устремив в сторону захватчиков фасады домов прошлого века. Но теряя здание за зданием, район корчился, чах и постепенно принимал другой облик. Впрочем, здесь всё ещё хватало улиц и переулков, на которых жизнь текла своим, размеренным чередом.
– Эй, Джонни, не желаешь стаканчик кофе? Или, может, купишь его для меня?
– Тебе, Алиса, лучше бы подошло машинное масло. Или что там обычно заливают в гидравлику?
Конец ознакомительного фрагмента.