Джоно
Шрифт:
Питер улыбнулся.
После того, как они оба поели, отправились к машине, которую оставили возле парка. На улице было уже темно, и Эрестон стал представлять свой ночной образ: с многочисленными огоньками и фонарями и блестящими витринами. Сев в машину на заднее сидение, Джоно уснул, расположившись горизонтально. Питер лишь с улыбкой глянул на него и убавил звук музыки из радио.
Вдруг парень быстро открыл глаза и стал часто дышать. Он вмиг почувствовал тревогу в душе, и не мог ничего понять. Питер, заметив резкие перемены в настроении парня, не на шутку испугался.
– Может, мне
– Мама…- тихо сказал Джоно,- она…умерла…
– С чего ты…,- сказал мужчина, но потом сам ответил на свой вопрос.
Парень растеряно смотрел по сторонам. Он вдруг почувствовал себя одиноким и потерянным, словно он остался совсем один во всем мире, словно последняя ниточка, за которую он держался, оборвалась. «Вот, о чем хотел меня предупредить отец. И это холод исходил не от окна, а от мамы!
– понял он.- Какой же я дурак!».
Остаток пути Джоно молчал, устремив свой взгляд в черное небо. Сейчас он ничего не чувствовал, ничего кроме пустоты. Парень знал, что сейчас он вернется в свой старый и родной дом, но вместо любимой мамы, он увидит лишь ее бездыханное тело. Питер знал, что так выйдет (об этом сказали недавно врачи после очередного обследования) и поэтому специально отвез его подальше от смерти. Это был их общий план – план матери Джоно, миссис Агуст и самого мужчины. Они думали, что так будет лучше…
Когда они подъехали к дому парня, Джоно вышел из машины и неуверенно шагнул навстречу крову. Открыв дверь, он почувствовал пустоту в доме, такую же, как и в его душе. К нему вышла миссис Агуст и обняла его. Похоже, женщина поняла по выражению лица парня, что он все знает. Пройдя в спальню матери, Джоно сел возле ее бездыханного тела и взял холодную руку, зажав между своими горячими ладонями, и заплакал, положив голову ей на грудь.
– Мам! – кричал он.- Зачем ты так сделала? Я хотел увидеть тебя перед смертью и попрощаться с тобой!
Он долгое время провел возле ее тела, а потом и уснул рядом с ним. Миссис Агуст с Питером с жалостью наблюдали за этой картиной, стоя возле дверного проема.
– Бедный мальчик,- сказала женщина, прижавшись к мужу.
– Согласен,- поддержал ее мужчина.
Глава десятая.
Прошло три дня с того тяжелого вечера. Джоно, Питер и миссис Агуст стояли на местном кладбище и смотрели, как опускался черный гроб в могилу. На улице как раз под настроение пошел холодный дождь, небо сделалось хмурым и безрадостным.
Когда могилу уже полностью закопали, соседка положила на нее несколько цветов, а потом шепнула мужу, чтобы они оставили парня побыть наедине с самим с собой, и, сказав, что они подождут его возле часовни, мистер и миссис Агуст ушли. Джоно не отрывая глаз, смотрел на фото матери на могильной плите, когда она была еще молодой и живой.
«Вот и ты ушла от меня» - подумал он и тяжело вздохнул.
Потом он склонился над могилой и тихо заплакал. Провел он в таком положении около десяти минут, а потом, быстро собравшись и вытерев слезы рукавом пальто, поднялся и ушел.
– Ты как? – спросил его Питер, когда тот подошел к ним.
– Нормально,-
После этих слов они все вместе покинули кладбище. Перед тем, как сесть в машину, Джоно еще раз посмотрел сквозь кружевные черные ворота, а потом перевел свой взор на серое небо, куда скоро навсегда уйдет его мать.
Весь путь домой, парень молча смотрел в окно, расположившись на заднем сидении. Сейчас для него весь мир стал серым и невзрачным. Миссис и мистер Агуст очень волновались за него и тревожно переглядывались все время друг с другом. Когда машина подъехала к крыльцу дома, парень вышел из машины и посмотрел на него, словно это не был не его дом, а место, куда его постоянно ссылали за наказание.
– Ты всегда можешь рассчитывать на нас,- послышался голос Питера,- наш дом – твой дом.
– Я помню,- сухо ответил Джоно.
После этих слов он вошел в дом, а затем прошел в бывшую спальню матери: пастель была заправлена, зеркало завешено платком, шторы были задвинуты. Складывалось впечатление, что эта комната была отдельным местом во всем доме, где всегда обитает мрак и тьма. Джоно сел на постель и провел по ней рукой, словно пытаясь ощутить то тепло, которое впиталось в нее перед тем, как его мать умерла.
Весь вечер парень провел в этой темной комнате. Именно здесь он, наконец, смог найти уединение, в темноте. Иногда по его щекам стекали слезы, а иногда они градом лились прямо на постель, и с каждой слезой парень все сильнее начал ощущать ту боль и пустоту, что начинали пожирать его изнутри.
***
Утром Джоно проснулся от громких стуков во входную дверь. Поднявшись с кровати, он направился в коридор и открыл дверь. На пороге стояла миссис Агуст с взволнованным лицом.
– Боже мой, я уж начала думать, что ты…,- сказала женщина, но не посчитала нужным заканчивать фразу.- Ты так долго не открывал…
– Все нормально,- прохрипел Джоно и впустил женщину в дом.
Миссис Агуст сразу направилась на кухню и стала готовить завтрак, а парень в то время привел себя в порядок (умылся и переоделся). Сев за стол, он стал наблюдать за тем, как соседка готовит его любимые оладьи со сгущенкой. Когда завтрак был готов, женщина позвала мужа, и они втроем стали трапезничать за одним столом. Во время завтрака царила полная тишина, никто не решался ее нарушать, и на помощь им пришел неожиданный стук в дверь. Молча встав из-за стола, Джоно направился к двери и, открыв ее, он увидел Рейчел.
– Привет,- сказала она,- с тобой все в порядке? Ты не отвечаешь на мои письма.
– Все нормально, вот только моего родного человека больше нет,- ответил парень и отвел взгляд.
– Мне так жаль! – девушка недолго думая обняла его. – Соболезную тебе!
– Кто там, Джоно? – послышался голос миссис Агуст.
Женщина вышла в коридор и увидела там девушку.
– Рейчел! Проходи! – обрадовалась ее появлению та.- Мы как раз завтракаем.
Вскоре девушка присоединилась к столу, и обстановка потихоньку разрядилась: начался непринужденный разговор, и иногда даже стали появляется улыбки на лицах. Миссис Агуст очень надеялась, что Рейчел поможет Джоно снова вернуться в прежнее русло и поэтому очень рассчитывала на нее.