Джудит
Шрифт:
— Но здесь очень опасно.
— А где безопасно? Везде опасно. — Она улыбнулась. — Не беспокойся, я буду осторожна.
Маркус нахмурился и обреченно пожал плечами:
— Но пожалуйста, насколько это возможно, не поднимай высоко голову и избегай открытых мест. Я поеду в штаб Веллингтона. Оставайся в деревне, я приеду за тобой.
Она кивнула и быстро соскочила на землю. Подхватив рукой юбку, перебежала узкую улочку и направилась туда, где в тени кустов лежала группа раненых.
В течение многих часов, до самого захода солнца, пока непрекращающаяся канонада наконец внезапно не стихла, Джудит металась от одного раненого
Казалось, этот вечер не кончится никогда. Джудит ни на минуту не оставляла мысль о Себастьяне. В людском шуме она пыталась различить его голос. Он должен быть где-то здесь в этой каше. Если только… если только не попал на поле сражения и не… Но она не позволяла таким мыслям завладевать собой.
Маркус нашел ее в полевом лазарете. Она держала за руку молодого офицера, которому хирург ампутировал ногу. Парень бился головой о подушку, натягивая ремни, которыми был привязан, а его бескровные пальцы крепко сжимали руку Джудит. Маркус стоял в тени и ждал, пока наконец от непереносимой боли раненый не потерял сознание. Массируя покрасневшие пальцы, Джудит оглянулась, не нужна ли еще где помощь, и устало встретила взгляд Маркуса. Лицо ее было все в пороховой копоти и саже, юбка в пятнах запекшейся крови. Она отбросила волосы с потного лба.
— Что там происходит?
— Армия отступила на новые позиции у Мои Сен-Жан. Веллингтон со своим штабом еще здесь, анализирует ситуацию. — Маркус вынул из кармана платок, промокнул ей лоб, а затем взял двумя пальцами ее подбородок и вытер со щек черные полоски. — Я все пытаюсь узнать что-нибудь о Чарли. Пока ничего. Наши потери ужасные, — мрачно ответил он.
— А я все не перестаю думать о Себастьяне.
Джудит оглядела лазарет. Хирурги с ассистентами склонились над операционным столом, и их исполинские тени бесшумно скользили по стенам шатра.
— И что мы теперь будем делать?
— Ты страшно измучена. Тебе надо поесть и отдохнуть. Джудит бессильно опустила голову:
— Но здесь еще так много раненых.
— На сегодня с тебя хватит. Завтра работы будет не меньше.
Он взял ее за руку и повел на воздух. Джудит поскользнулась в луже крови и беспомощно ухватилась за его рукав. Маркус крепко обнял ее за плечи, и она совсем сникла.
Маркус поддержал ее. Джудит напоминала маленькое животное. От нее пахло кровью, землей, потом, и, к своему удивлению, Маркус почувствовал прилив нежности. Таких чувств он вообще никогда не испытывал, тем более к Джудит, которая его возбуждала, раздражала, дразнила, интриговала, забавляла — чаще всего все это вместе, — но никогда еще ему не хотелось ее защитить, пожалеть и приласкать. Он поцеловал ее лоб, весь в бисеринках пота, и вывел наружу, где сейчас было относительно прохладно.
— Прежде всего нам надо сделать кое-что, — сказал он. — И это кое-что отлагательства не терпит.
— Что значит — кое-что?
Он взял ее левую руку — на пальце до сих пор болтался его перстень с печаткой — и хмуро произнес:
— Твое присутствие здесь, со мной, должно быть объяснено. В деревне есть священник, бельгиец. Я уже договорился. Он готов совершить обряд венчания. Много времени это не
Джудит понимала, что это пустая формальность, но она необходима. Маркус заинтересован только в соблюдении приличий. Хотя у нее тоже были весьма прагматические цели, все равно сознавать это было неприятно. Короче говоря, заключался брак не по любви. Это была просто сделка.
И все же она не удержалась и спросила:
— Обязательно сейчас? Прямо среди этого кровавого месива?
— Речь идет о чести, — коротко бросил он. — Если не твоей, то по крайней мере моей.
В его голосе Джудит уловила насмешливые нотки, она покраснела и попыталась вырваться из его рук.
— Хочу напомнить, что последний раз, когда мы обсуждали вопрос, касающийся моей чести, в руке у меня был пистолет.
Маркус не успел ответить, как раздался громкий возглас:
— Джудит… Джу!
Они оба резко повернулись и увидели Себастьяна.
— Себастьян! — Джудит бросилась к брату, забыв о Маркусе и о своей чести. — Я тебя повсюду ищу.
— А что ты здесь делаешь, позволь спросить? — поинтересовался Себастьян, крепко ее обнимая. — Ведь я оставил тебя в Брюсселе.
— Зря ты надеялся, что я буду отсиживаться там, — проронила она с усталой улыбкой.
Он грустно покачал головой:
— Зная тебя, зря надеялся… О, Керрингтон, здравствуйте. — Себастьян только сейчас заметил Маркуса.
— Тебе не пришлось встретить где-нибудь Чарли? — спросила Джудит после того, как мужчины обменялись приветствиями. — У Маркуса нет никаких известий о нем.
— О, как же, я видел его всего несколько часов назад, — ответил Себастьян. — Ларсена ранило, и Чарли вытащил его с поля, уложил на повозку и был с ним, пока обоз не отправился в Брюссель, Джудит почувствовала, как Маркус расслабился, будто с его плеч сняли тяжелейший груз.
— Благодарение Господу! — пробормотал он.
Глаза его потеплели, а в уголках рта исчезли жесткие складки. Внезапно он пристально посмотрел на Себастьяна:
— Давенпорт, вы появились как раз вовремя. Вы нам очень нужны в одном важном деле.
— Не понял.
— Вы будете свидетелем на венчании вашей сестры.
— Кем я буду?
— Маркус, если ты не возражаешь, я бы хотела поговорить с братом пару минут наедине, — быстро вмешалась Джудит.
Маркус галантно поклонился:
— Разумеется, не возражаю. Дом, где живет кюре, расположен прямо за церковью. Я жду вас там обоих. И побыстрее кончайте со своими объяснениями.
Джудит посмотрела, как он зашагал к церквушке. Ее колокольня была повреждена ядром.
— Рассказывай! — потребовал брат.
Джудит рассказала, как могла. Но не все, к сожалению, далеко не все можно было легко объяснить. Хотя она и была близка с братом, но как объяснить ему ту страсть, что внезапно охватила ее…
Себастьян слушал молча. Если в душе его что и творилось, то на лице ничего не отражалось. Его, конечно, потрясло, что сестра, обычно трезво мыслящая, не теряющая хладнокровия и присутствия духа порой в очень сложных обстоятельствах, вдруг потеряла чувство реальности, причем настолько, что дала страсти завладеть собой… полностью. И теперь это поставило на грань срыва цель всей их жизни. Он попытался представить Маркуса Девлина в роли любовника сестры и понять, что есть в этом человеке такого, что пробудило в Джудит столь бурную страсть, Но ничего из этой попытки не вышло. Себастьяну вдруг стало тревожно и грустно.