Джульетта
Шрифт:
– Хорошо, я поняла вас, – ледяным тоном произносит Анна.
Девушка заходит в другой кабинет и закрывает дверь. Обменивается выразительными взглядами с Венерой и Михалиной.
– Опять дурдом, – произносит Аня. – Хотя я не понимаю, по моему календарю у неё сейчас самые спокойные дни должны быть, пиздец был на прошлой неделе.
– Не-а, – уверенно отвечает Миша, – по моему календарю сейчас именно самый пик, я уже готовилась заранее.
– Странно, – устало улыбается Аня.
– Ай, да бросьте вы, ничего такого, обычный понедельничный рёв, почти не было неадеквата.
– Веня, блять, знаешь, как мне
– А она так и делает, – подключается только что вошедшая Фаина Петровна, – вот придёт Давыдов завтра, и что?
– Ага, – с готовностью подтверждает Аня, – и ничего, и сюси-пуси будет, и всех знакомых они обсудят, и она с ним пококетничает, но как только он выйдет из офиса – опять мне выслушивать, какой он плохой и что я должна решать его проблемы.
На следующий день, когда технический менеджер Никита Давыдов приходит в офис, у Ани наготове блокнот с полным списком вопросов, которые нужно обсудить с Джульеттой. Аня настроена решительно, в её же интересах не позволить Джульетте снова болтать с Давыдовым неизвестно о чём. Цель девушки заставить их согласовать, какому спектаклю какую площадку предлагаем и на какие даты ориентируемся. Аня чувствует себя занудой, обламывающей людям кайф непринуждённого общения. Это не мешает ей постоянно прерывать болтовню Джульетты, повторять один и тот же вопрос несколько раз, переспрашивать у директора, довольна ли она ответом Никиты, не имеет ли каких-то комментариев и соображений. Доходит до того, что Аня пересказывает снова и снова то, что говорит Давыдов и настойчиво просит, даже требует, чтобы Джульетта подтвердила, что она удовлетворена тем или иным решением. Никита уходит, Аня спрашивает, что осталось не прояснённым для Джульетты, есть ли у неё вопросы.
Джульетта говорит, что пока вопросов нет.
Аня выходит из кабинета и выключает диктофон. Если Джульетта завтра будет утверждать, что она с чем-то не согласилась и «надо разбираться с Давыдовым», у Анны будут доказательства обратного. Девушка довольна собой.
Сентябрь, 2015
Это невероятно! Аня едет с Джульеттой прямо-таки в театральный тур: Копенгаген, Стокгольм, Прага, Берлин! Полторы недели в разъездах по европейским столицам и спектакли-спектакли-спектакли!
Вылет в четверг, шесть утра. В четыре нужно быть в аэропорту, значит, этой ночью лучше вообще не спать. Но какая к чёрту разница?! В 12 дня они будут в Копенгагене, в пять вечера – первый спектакль.
На банковскую карточку упала приятная сумма. Это суточные, хотя Аня, конечно, знает, что в Скандинавии цены высокие. Кто бы мог подумать, что бонусом к этой работе станут ещё и путешествия? О чём ещё можно мечтать? Это невероятно.
Днём Аня сидит за столом, смотрит в экран компьютера. В очередной раз перепроверяет авиабилеты, даты, брони в гостиницах, билеты на спектакли.
– Аня, подойти сюда! – кричит из соседнего кабинета Джульетта.
Горелочкина встаёт и чуть ли не подпрыгивая от счастья идёт к Джульетте.
– Да, Джульетта Алексеевна, – всё ещё с улыбкой, но уже слегка омрачённая тревогой, говорит Аня.
– Аня, посмотри, тут я не понимаю.
Сердце Ани на мгновение проваливается куда-то глубоко. Аня замирает. Не может быть такого, она же всё продумала. Она же сто раз всё сверила. Фух, слава богине. Аня замечает ошибку Джульетты.
– Смотрите, – Аня снова расслаблена и счастлива, – тут двадцатое августа, а это двадцать первого. Мы спокойно сходим на спектакль и на следующий день вечером улетаем.
– Ага, да, точно. Всё тогда, завтра встречаемся в четыре утра в аэропорту, да?
– Да, Джульетта Алексеевна, – произносит Аня и едва сдерживается от того, чтобы не расцеловать начальницу.
– Паспорт не забудь.
Вечером дома Аня увлечённо читает свои старые дневники. В дебрях старого компьютера она нашла древние файлы с вордовскими документами, где юная Горелочкина пыталась что-то сформулировать о себе, жизни, о своём поколении. Она ещё училась в школе.
В дневниках нашлись строчки, которые по-настоящему зацепили взрослую Анну. В шестнадцать лет Аня беспокоилась о своём будущем, вернее, о том, что она никак не могла представить себя взрослой.
Юная Анна Горелочкина увлекалась книгами Джека Керуака и Кена Кизи и мечтала проживать свободную, независимую жизнь. Самым страшным вариантом будущего Аня видела работу в коммерческой корпорации. Она боялась стать одной из этих «серых людишек», беспокоилась, что на смену «настоящим ценностям», которые, конечно же, не деньги, придут ценности материальные и вера в то, что зарплата может вернуть обратно отданные нелюбимой работе куски жизни. Аня читала эти строки и почти плакала от умиления.
Девушка поняла, что, вернись она сейчас в прошлое, к себе шестнадцатилетней, и опиши, как она живёт, – шестнадцатилетняя Горелочкина гордилась бы ею. Аня убежала с работы в коммерческой корпорации, много путешествовала, изучала интересные вещи, а сейчас… Да, она работает по найму, но она нашла тот вариант, который не связан с продажами, коммерцией, тупо зарабатыванием денег. Она нашла что-то настоящее! Театр, искусство, кино, а сейчас ещё и путешествия по всей Европе! Аня чувствует себя счастливой. Это бесценно: ей не стыдно перед самой собой за то, кем она стала. Ей не стыдно перед чистой, где-то наивной и при этом ясно видевшей жизнь девочкой, которой она была. Она стала той, кем всегда хотела быть.
Октябрь, 2015
Венера с Аней сидят на лавочке на берегу реки и поглощают обеды из пластиковых контейнеров. Светит удивительно жаркое для октября солнце, ленивый и всё ещё по-летнему тёплый ветер красиво кружит немногочисленную листву. Девушки молча созерцают последние дни лета, так странно затянувшегося аж до октября. Они словно пытаются впитать остатки ускользающего тепла до наступления долгой неминуемой осени.
Анна вспоминает фильм «Красота по-американски» и думает, что кружащаяся на ветру листва намного поэтичнее полиэтиленового пакета из фильма. В её расслабленном сознании, словно облака, проплывают мысли о красоте, что пропитывает каждый момент жизни, об искусстве, ведь оно как раз об этом, оно напоминает, что стоит лишь притормозить и расслабиться – и жизнь раскрывается в совершенно новом, таком прекрасном ракурсе.