Джунгли, или Все мы грешные
Шрифт:
Во дворе он Хмурого не увидел. Зато заметил спины скрывшихся за гаражами парней. Двинулся за ними.
Чутье не подвело его. Кто ищет, тот всегда найдет!
Урка в ярости избивал несчастного. Ножа в руке у него уже не было.
Отлично!.. Теперь Александр Макарович знал, как ему избавиться от приятеля своей дочурки.
– Стой! – Он ускорил шаг.
Антон отпустил свою жертву и поднял глаза на Костоглодова.
«Черт, легаша тут как раз и не хватало!»
– Отдай
Антон огляделся по сторонам. Пути к отступлению нет. С трех сторон гаражи, стоят вплотную один к одному. С четвертой проходу не дает «мусор»... Эх, блин, не зря же ментов так называют...
Он достал из кармана «перо», обтер рукоять о рубаху, размахнулся и забросил его как можно дальше за гаражи.
Пусть полазят, поищут!
– Я готов. – Он ядовито усмехнулся и протянул Костоглодову сомкнутые руки.
Как будто у того при себе наручники.
Нож он выбросил. Но допускал, что его пусть не сразу, но найдут. И факт избиения налицо. Вон, сидит на земле этот козляра, морщится от боли. Нос ему, кажется, разбил, а это уже увечье. Да еще угроза ножом... Это тоже кое-что значит. Свидетелей куча. Похоже, будет нелегко отвертеться от этого дела... Скорее всего намотают срок.
Но это мы еще посмотрим!..
Да, Антон не ошибся, в райотделе ему тут же стали шить дело. Под расписку не отпустили, бросили в камеру. Через пару дней отправили «париться» в следственный изолятор, в Катайск.
Камера, куда его определили, рассчитана человек на пять, не больше. Но сидели в ней восемь. Теснота, духота, назойливые мухи, вонь от параши... Но бывает и хуже.
Антон назвался, все как положено. И только после этого направился к свободному месту на нарах.
– Ну вот, будут тут всякие мешать, – недовольно буркнул его сосед, неохотно отодвигаясь в сторону.
Антон промолчал. На него навалилось какое-то равнодушие ко всему происходящему с ним.
– Эй, браток, – поблескивая фиксами, обратился к нему верзила с колодой самодельных карт в руке, – давай перекинемся!
– Я пустой. – Ему не на что было играть.
– А на просто так!
– Моя «просто так» на кон не ставится.
«Просто так» – называют задницу, для дураков. Антон же не дурак и задницей своей рисковать не собирается.
– А ты че, в натуре, до хрена знаешь? – начал вдруг заводиться фиксатый.
Антон недобро прищурился и окатил его ледяным взглядом с головы до ног.
На плечах две наколки. Если верить знакам, уже не раз гостевал у «хозяина». И статьи серьезные. Крепкий, в руках чувствуется большая сила. И не придурок вроде бы... Так почему же выкобенивается?
Ведь видит: перед ним не фраер. И, главное, наехал ни с того ни с сего.
– Я вор, – сказал, как отрезал, Антон. – Две ходки. Так что к нарам не привыкать.
– Спускай штанишки и пузом на нары, если привык. Уж очень мне твоя «просто так» в кайф, – фиксатый все больше наглел.
Пургу
Наверняка Костоглод, хрен ему в ухо, подсуетился. К сукам подсунул... А ведь опустят, если он правильно догадался.
Один раз не педераст – «петухом» он, может, и не станет, но уважение потеряет навсегда.
– Не гони... – Голос Антона прозвучал на удивление мягко.
– Скидавай портки, киса!
– Эй, братки, может, кто заступится за честного вора? Может, кто отзовется... Но нет, все молчат. Всей кодлой продались, суки.
– Заткнись! – толкнул его в грудь верзила. Антон пошатнулся, но на ногах устоял.
«Долбаный Костоглод!»
– Все, уже молчу. – Антон покорно расстегнул верхнюю пуговицу на брюках.
Он стоял вполоборота к фиксатому.
Но «молнию» расстегивать не стал. Резким внезапным движением повернулся к верзиле грудью, сжатый до хруста в суставах кулак врезался ему в переносицу.
Враг дернулся, отступил на шаг. И тут же получил коленкой в пах. Согнутого в три погибели Антон схватил одной рукой за ворот рубахи, другой – за штанину. И с силой врезал головой о шершавую стену.
Тот рухнул без сознания.
– Продолжим?.. Суки!..
И понеслось...
Одного Антон вырубил точным ударом в солнечное сплетение, второму перебил кадык. Третий получил страшный удар в «самое не хочу».
На этом все и закончилось. Ударом в висок его самого отбросили в угол камеры. Перед глазами закружилась карусель, все куда-то поплыло. Он потерял сознание.
Но перед этим успел услышать, как лязгнул замок в железной двери.
Очнулся на нарах. Вокруг шум. Голова раскалывается на части. Но больше ничего не болит. Задницу вроде не тронули. Значит, ударили, повалили на пол, и все, оставили в покое. Не опустили.
Он приподнялся на локте и увидел фиксатого. Тот лежал на параше, весь мокрый. Как потом узнал Антон, на него помочился каждый из сокамерников.
– Очнулся, Хмурый... – услышал он голос откуда-то со стороны.
Повернул голову и увидел Глыбу, вора в законе. Было дело, сиживали они как-то за одним столом. Серьезный дядя, весь Катайск в кулаке держит.
– Глыба, так это ты вписался за меня? – Антон скупо улыбнулся.
– Я, а то кто же... Попкарь чегой-то напутал, вот и зачалил меня сюда. А тута смута, вора колотят. Да кто? Шныри вонючие! В хавло их всех... – Он злым взглядом обвел камеру. Воцарилась гробовая тишина. – Короче, впрягся я. Знает шушера, кто такой Глыба... У-у, суки! На кума пашут, но меня боятся... А их пидера главного я под струю пустил. Пусть остынет... Надо бы шершавого ему в туза. Ну да ладно, в другой раз... Нет, это ж надо, вора обижать. Сучье вымя!