Джунгли мегаполиса
Шрифт:
– Вы немного преувеличиваете мою оценку, – запротестовал Жора, задетый лестью, но не желающий купиться на неё, позволить обольстить себя до конца. К тому же он был теперь человеком дела и не собирался работать бесплатно. – Я уже давно отошёл в другую сферу деятельности и сильно потерял в спецназовских качествах. Растолстел, размяк, обленился. Жир вместо прежних мускулов – вот расплата за удовольствия жизни…
Зверь положил на плечо свою костистую, тяжёлую руку:
– Жорик! Я всё прекрасно знаю. Не ври мне. И поверь, что это дело надо сделать. Ты же знаешь, я не беспокою тебя по пустякам, я ценю твой уровень, тебя самого. Пожалуйста! Никто в этом городе не может больше сделать этого, кроме тебя. Поэтому я здесь. Вспомни, что когда-то, когда тебе было очень трудно – я-то отлично это
Жора задумался. Он не был сентиментальным, но слова Зверя всё-таки подействовали на него, пробудили в нём что-то подобное остаткам совести, которые ещё можно было расшевелить.
Впрочем, им так же завладело тайное опасение, что Зверь в случае отказа может сделать что-то такое, от чего его благополучие рассеется как дым. Хотя затрапезный вид гостя не давал повода так думать, однако Жора, который привык доверять своей интуиции, на этот раз также решил действовать так, как ему подсказывает что-то внутри. Наверняка у этого некогда могущественного человека остались какие-то тайные рычаги влияния. Иначе, вот так просто, без какой-либо платы он не просил делать серьёзные дела. Что-то всё-таки осталось про запас у Зверя, какой-то тайный камень запазухой. По другому не получалось. Вряд ли бы он пришёл, не имея запасного хода на случай Жориного отказа, какого-то тайного козырного туза в рукаве, который бы побил всю Жорину игру прошедших лет одним разом. Не мог такой могущественный прежде человек потерять власть в одночасье. Что-то у него осталось про запас. Иначе и просьбы никакой бы не было. Зверь просит делать только большие серьёзные дела, а человек, который это просит, не может быть вне игры, не может не быть при какой-то власти. Быть может весь его теперешний вид просто маскарад, розыгрыш, проверка на вшивость. Откажись сейчас Жора, и кто знает, что с ним будет через некоторое время. Зверь – человек, который не будет шутить. И он пришёл к нему не с паперти и не с протянутой рукой. Если он говорит, что на этот раз платы не будет, значит действительно считает, что прежде заплатил ему более, чем достаточно.
Эти размышления привели Бегемота к решению и он сказал:
– Хорошо. Будем считать, что мы с тобой квиты: я выполню твою просьбу, но после этого ты исчезнешь из моей жизни навсегда! – согласительно-примирительные нотки его голоса постепенно понизились до уровня угрозы. – Что нужно сделать?
– Я скажу откровенно, – по Зверю было видно, что он боится спугнуть удачу. – Надо взорвать завод…
– Взорвать что?! – от удивления и неожиданной масштабности предложения Жора невольно вскочил со стула. – Какой завод? Как это – взорвать?!
– Ну, конечно, не весь завод. Ёмкости. Только ёмкости с веществом. На том самом заводе, откуда ты в первый раз выкрал документацию, – Зверь остановился на секунду и пристально посмотрел в лицо Жоры, стараясь, видимо, прочесть его мысли. – Это очень важно. Если бы понял смысл игры. Идёт борьба за рынок. Я только помогаю одной конкурирующей стороне.
– Американцам, – уточнил Жора.
– Да, – подтвердил Зверь. – Теперь против них выступает несколько европейских фирм. И всё по этому делу. Патент они всё-таки отсудили. Но американцам удалось уничтожить все результаты лабораторных работ и научных исследований по данному материалу. Не осталось ни одной копии ни в каком виде. Те, кто проводил исследования, – частично или полностью устранены. Чтобы восстановить формулы и технологии получения продукта, Европе потребуется минимум десять лет. Американцы сделают выжидательную паузу и восстановят это вещество в три раза быстрее, а запатентуют его под видом своего открытия – вот и всё, такой у них расчёт.
– Ну а зачем же тогда что-то взрывать? – удивился Жора.
– Хм, – откашлялся Зверь, – дело в том, что так оно получится, если ликвидировать все запасы полуфабриката, продукта-сырца. Единственное место, это установлено достоверно и точно, где сохранился его запас – этот дурацкий завод. И ничего не поделаешь – его надо уничтожить. Иначе…
– Что
– Иначе французам и их союзникам удастся восстановить технологии производства за полтора-два года. А это означает полный провал…
– Для тех, кто тебе платит.
– Да, а значит, и для меня. Попади к ним хоть стакан этого продукта-сырца, и я останусь на старости лет нищенствовать.
– А ты не боишься, что тебя уберут после того, как это сырьё будет уничтожено. Я, например, после твоих рассказов опасаюсь за свою жизнь. К тому же, в последнее время она течёт у меня размеренно и с наслаждением.
– Не забывай, что в этом моя заслуга, – погрозил указательным пальцем Зверь.
– Всё это в прошлом, – отмахнулся Жора, ему вдруг показалось, что он снова может «спрыгнуть» с обещания, Из разговора Зверя появилось какое-то ощущение, что власти влиять на ситуацию у него осталось не так уж и много.
– Но прошлое любит цепляться за настоящее. А насчёт твоего безмятежного благоденствия, так оно развеется в пух и прах, как только я уйду из мира авторитетов. Моё имя – та невидимая часть айсберга, на котором зиждется твоё благополучие. Не веришь?!.. да и насчёт того, что ты опасаешься за свою жизнь: не бойся. Кроме меня о том, что ты участвуешь в операции, никто не знает и не узнает. А я? Мне, даже если бы хотел, некогда заниматься тобой: к сожалению, в последнее время мною пристально заинтересовался Интерпол. Вот так-то, – Зверь замолчал, а Жора пытался сообразить, зачем он «сливает» ему эту информацию, которая, в принципе, обезоруживала его перед ним. – Однако, если будешь строптив, – добавил вдруг он, – то Интерпол, да и кое-кто ещё, кто потерял десятки миллионов долларов, заинтересуются и тобой. Ты – не я. Тебя раздавят как муху безо всяких церемоний, даже мокрого места не останется. Только за то, что ты украл документы и наделал огромные неприятности весьма влиятельным людям. Тебя уберут даже без напутственного слова, так мимоходом. Это будет даже не месть…
Зверь снова замолчал.
– Продукт, который надо будет взорвать, очень вреден, – поинтересовался Жора с интонацией припёртого к стенке. У него возникло искушение прямо сейчас убрать Зверя. Это было легко и просто и сулило избавление от всех этих внезапно возникших проблем. Но именно поэтому, он не мог этого сделать. Бегемот понимал, что Зверь даже не достал ещё туза из рукава, он только намекнул на его присутствие. Наверняка у него всё было продумано на случай такого сценария развития событий.
– Не очень, – ухмыльнулся Зверь, видимо воспринимая изменения, которые наблюдались в его недавно строптивом собеседнике. – Но токсичен. Кое-кому на нос придётся пристегнуть прищепку…
– Объём работы, – уже совсем по-деловому, более не собираясь сопротивляться, спросил Жора.
– Двадцать кило тротила. Бригада – пять человек. Ты – шестой и старший. Возглавишь операцию. Документация со схемами закладки у твоего помощника. Они хорошие минёры. Но в них нет того, что есть у тебя – боевого духа. Без тебя им – крышка. А за меня не переживай. Тот, кто заинтересован в моей смерти, знает, что в случае её наступления конкуренты получат огнетушитель, заправленный тем, что мы сейчас собираемся уничтожить. Он уже в Париже и очень хорошо лежит в одном месте, до которого американцам не добраться.
– То есть, сырьё всё-таки не будет уничтожено полностью? – покачал головой Жора.
– Пять литров – это не десять тысяч кубометров. Я же не могу украсть и спрятать столько! А этот огнетушитель мне заправили всего лишь за бутылку сивухи. И он в Париже. Он у меня. Это теперь моё самое веское средство защиты… и шантажа.
Жора снова задумался и замотал головой:
– Не-е, я не буду этого делать.
– Почему? Тебе не достаточно моих аргументов? – Зверь нахмурил брови.
– Во-первых, там есть кому работать, во-вторых, двадцать килограмм тротила на десять тысяч кубиков, – это означает, что эта дрянь, по моим подсчётам, не только горит сама, но ещё и взрывается. Выходит, что это опасно для города, а я всё-таки в нём живу. Да и, в-третьих, в деле опять международный скандал и большие деньги. Это означает, что делать его за спасибо, по меньшей мере, – глупо. По меньшей мере! – поднял вверх Жора указательный палец.