Джунгли
Шрифт:
Перед ними были огромные двери.
— Гамильтон, — позвал Фредди.
— Да, сэр?
— Ч-что это та-акое с дверьми столовой?
— Они в порядке, сэр.
— Так по-почему они закрыты?
Гамильтон распахнул створки дверей. Открылся другой темный зал.
— Свет! — приказал юный Фредди.
Дворецкий нажал кнопку, и сверху полился поток ослепительных лучей, от которого Юргис зажмурился. Потом он огляделся: перед ним была громадная комната со сводчатым потолком, с которого струился свет, и стенами, представлявшими одну гигантскую картину: на усеянной цветами лужайке плясали нимфы и дриады; Диана со своими конями и собаками
— Это столовая, — заметил Фредди. — Как она вам нравится, дружище?
Он неизменно требовал ответов на свои замечания и, повиснув на Юргисе, улыбался ему в лицо. Юргис сказал, что нравится.
— Только одному з-здесь обедать неуютно! — заметил Фредди. — Как вы находите, а?
Потом его осенила новая идея, и, не дожидаясь ответа, он продолжал:
— Может быть, вам до сих пор не приходилось видеть ничего такого, а, старина?
— Нет, — сказал Юргис.
— Вы из провинции, да?
— Да, — подтвердил Юргис.
— Ага! Я так и думал! Масса народу в провинции никогда не видели таких домов. Старикан приводит их осматривать… ик… настоящий цирк! Они уезжают и потом рассказывают у себя там. Дом старого Джонса, мясопромышленника Джонса, — знаете, мясной трест? Нажил все это на свиньях, старый мошенник! Теперь мы знаем, на что идут наши деньги — льготные тарифы и собственная железная дорога. А дом ничего, стоит посмотреть! Вы когда-нибудь слыхали про мясопромышленника Джонса, дружище?
Юргис невольно вздрогнул. Его, собеседник, от острых глаз которого ничто не ускользало, тотчас спросил:
— В чем дело? Слыхали, да?
И Юргис пробормотал:
— Я работал на его бойнях.
— Что-о? — восторженно завопил Фредди. — Вы? На бойнях? Ха-ха-ха! Вот так здорово! Жму вашу руку по этому случаю, черт меня возьми! Жаль, нет старика, он был бы рад вам. Он большой друг рабочих… труд и капитал… общность интересов и все такое… ик… смешные совпадения бывают в жизни, не правда ли? Гамильтон, позвольте представить вам… друг нашей семьи… старый друг старикана… работает на бойнях. Пришел провести вечер со мной. Гамильтон… кутнем слегка. Мой друг, мистер… как вас зовут, дружище? Скажите нам свое имя.
— Рудкус, Юргис Рудкус.
— Мой друг, мистер Рэдноз, Гамильтон, будьте знакомы.
Величественный дворецкий наклонил голову, но не проронил ни звука, и вдруг Фредди погрозил ему пальцем:
— Я знаю, что с вами, Гамильтон, ставлю доллар, что знаю! Вы думаете… ик… вы думаете, что я пьян! А? Верно?
Дворецкий снова наклонил голову.
— Да, сэр, — сказал он, после чего юный Фредди совсем повис у Юргиса на шее и разразился хохотом.
— Гамильтон, ик… вы — старый мошенник! — закричал он. — Вот я уволю вас за дерзость, увидите! Ха-ха-ха! Я пьян? Ха-ха-ха!
Дворецкий и Юргис ждали, когда Фредди успокоится, не зная, какой новый каприз взбредет ему на ум.
— Чем вас занять? — внезапно спросил молодой человек. — Хотите осмотреть дом, дружище? Давайте я изображу старикана и стану водить вас по комнатам. Вот это — парадные гостиные. Луи кенз,
— Да, сэр, — ответил дворецкий, — но ваш отец оставил распоряжение…
Юный Фредди сделал над собой усилие и выпрямился.
— Мой отец оставил распоряжение мне… ик… а не вам, — сказал он, потом крепко ухватился за шею Юргиса и побрел с ним из комнаты.
По дороге у него блеснула новая мысль, и он спросил:
— Есть мне… ик… телеграмма, Гамильтон?
— Нет, сэр.
— Верно, старикан путешествует. А как близнецы, Гамильтон?
— Чувствуют себя нормально, сэр.
— Чудесно, — сказал Фредди и растроганно добавил — Да хранит их бог, этих малюток.
Они поднялись по широкой лестнице, медленно преодолевая одну ступеньку за другой. Наверху в полумраке белела фигура нимфы, склонившейся у фонтана, фигура пленительной красоты, готовая, казалось, каждую секунду ожить. В конце была широкая площадка под куполом, и на все выходило много дверей. Дворецкий, лишь на минуту задержавшись внизу, чтобы отдать распоряжения, догнал Фредди и его гостя. Он нажал кнопку, и лестница озарилась светом. Затем он открыл одну из дверей и, когда они вошли, нажал еще одну кнопку.
Это был кабинет. Посредине находился стол из красного дерева, заваленный книгами и курительными принадлежностями; стены были украшены наградами и значками колледжа, флажками, фотографиями, теннисными ракетками, веслами, клюшками для гольфа и для поло. На одной из стен висела огромная голова лося, не меньше шести футов между рогами, на другой, напротив, — голова буйвола, а на паркетном полу лежали медвежья и тигровая шкуры. Повсюду стояли мягкие кресла и диваны, под окнами тоже были устроены диванчики с шелковыми подушками фантастической пестроты. Один угол комнаты был отделан в персидском вкусе — высокий полог, а под ним сверкающая драгоценными камнями лампа. Дверь в глубине вела в спальню, за которой находился мраморный бассейн для плаванья, стоивший около сорока тысяч долларов.
Юный Фредди постоял секунду, озираясь. В это время из соседней комнаты появилась собака, чудовищный бульдог. Юргис никогда не видел более отвратительного существа. Бульдог зевнул, разинул огромную, как у дракона, пасть и подошел к Фредди, виляя обрубком хвоста.
— Хэлло, Дьюи! — вскричал его хозяин. — Вздремнул, старик? Ну, ничего, ничего… Хэлло, что с тобой? (Пес зарычал на Юргиса.) Что ты, Дьюи, это мой друг, мистер Рэдноз — старый приятель старикана! Мистер Рэдноз — Адмирал Дьюи: будьте знакомы… ик… Ну, разве он не прелесть? В Нью-Йорке на выставке получил голубую ленту. За него заплачено восемь с половиной тысяч, не вру! Что скажете, а?