Джунгли

Шолох Юлия

– Откуда ты знаешь? Я как раз думала о том, что тебе ведь не рассказывали про тот случай с Хватом.

– Рассказывали. Митя рассказал.

– Митяй?

Вот это номер! С каких это пор Митяй с кем-то общается по собственной воле? Ведь вряд ли бы Ахлейн смог его заставить.

– Почему ты всё время переспрашиваешь?

– Просто удивилась. Митяй необщительный.

И тут Ахлейн захохотал. Так громко и задорно, будто услышал лучшую в жизни шутку.

– Что?
– Не выдержала Жанна.

– Ты бьёшь прямо в цель. Он необщительный, слабо сказано.

Жанна уже приготовилась слушать, в чём же тогда секрет, но Ахлейн, понятное дело, промолчал. Не собирался делиться. Тогда,

чтобы не выглядеть совсем уж настырной и любопытной, Жанна села на гриб поглубже и стала смотреть по сторонам. Кажется, она почти привыкла к этому чужому пейзажу. По крайней мере уже не хочется зажмуриться и чтобы он пропал пропадом!

Она любовалась настилом из мелких цветных грибов и мха. Какие краски… те же джунгли в миниатюре. И местные муравьи, похожие на чёрные пятнышки, выглядят совсем как земные. Хорошо хоть не кусаются. Почему-то.

Через время Ахлейн начал говорить.

Глава 7. Пропажа

– Скажи мне, есть ли у тебя детские воспоминания о том, чего на самом деле не могло быть? Например, кукла, которая вела себя как живая, если вас никто посторонний не видел. Или привидение в шкафу, которое появлялось и разговаривало с тобой по ночам. В самом раннем детстве. Было такое?

Жанна попыталась вспомнить, хотя ей очень не хотелось возвращаться в прошлое. Её детство прошло в условиях, которых и врагу по пожелаешь. Страх - вот что она хорошо помнила. Боль. Голод. Усталость. Когда отец бывал трезв, он мог вдруг начать “воспитывать”. Задавал какие-то дурацкие невнятные вопросы, заставлял часами стоять перед ним навытяжку и отчитываться, чему Жанна научилась за последнее время. А ей нечего было ответить. Она училась только как можно раньше сбегать при звуках пьяных шагов да как можно дольше прятаться.

Их не отобрали у родителей потому что Жанна с сестрой молчали о том, что происходит в доме. Мама сказала, что умрёт, если дочери её оставят. Она так горько плакала, что обе поклялись никогда этого не делать, терпеть и не бросать. Она же мать.

Только в подростковом возрасте Жанна поняла, что мать была, мягко сказано, неправа. Хотела сама терпеть жизнь в аду - пожалуйста, твой выбор. Но манипулировать своими детьми… не дать им выбора, не отпустить их ради своего собственного спокойствия - чистый эгоизм. Если отец был громким тираном, то мать тихим. Но они друг друга стоили.

– Жанна?

Она вскинула голову. Губы дрогнули. Не стоило, ох не стоило вспоминать.

– У меня ничего такого не было. Не было таких... воспоминаний.
– Запнувшись, сказала Жанна. Не нужно показывать, что вопрос её задел. Не время.

К счастью, Ахлейн то ли не заметил, то ли не обратил внимания. Видимо, своих мыслей хватало.

– У меня есть такие воспоминания. Самые первые. Это животные, много добрых животных, которые обо мне заботятся. Они постоянно вокруг, я не бываю один. Среди них лохматые мишки, которые ведут меня домой. Волки, которые греют меня, чтобы я не замёрз. Зайчики, которые со мной играют. Лисы, которые приносят еду. Белки… Ну, примерно понятно, да? И хотя они не разговаривали, как люди, словами, мы прекрасно друг друга понимали. Вот мои первые воспоминания.

Ахлейн вдруг сел очень прямо.

– Когда мне было четырнадцать, я узнал от матери, что мои воспоминания - не выдумка. Но расскажу по порядку, иначе будет непонятно. Итак, моей матери только-только исполнилось восемнадцать, как за ней стал ухлёстывать папаша. Рагиб Ибн Аль-Убар. Власть, деньги, красота и опыт - у неё, наивной девчонки из глубоких Сибирских лесов, сама понимаешь, не было ни малейших шансов устоять. Через месяц после знакомства состоялась свадьба, через два она уже была беременна мной. Через три - сбежала от него домой.

Как это у неё вышло - потом расскажу. Так вот, я родился здоровым и в срок. Меня назвали так, как пожелал отец. Кроме имени он платил матери алименты и больше никак не проявлялся. До тех пор, пока мне не исполнилось три года. В этом возрасте я заблудился в тайге, где провёл семь суток. Потом я вышел к людям. Конечно, моё спасение было чудом. Опека долго проверяла мою мать, допытываясь, как я вообще пропал. Мы ведь жили в доме, который находился в семнадцати километрах от леса, а вышел я ещё сорока километрами дальше. Так вот, в четырнадцать лет мать призналась мне, что я ушёл не сам. Меня забрали люди моего отца. Они выкрали меня с детской площадки, увезли и высадили глубоко в лесу. Они оставили меня в чащобе, мать не знала, где. В те дни она наполовину поседела. К счастью, я вышел.

Жанна смотрела на него во все глаза. Нет, Ахлейн без сомнения уверен в том, что говорит, но случилось ли это на самом деле? Чтобы отец такое сделал? Зачем?

И чёрт возьми, какое это имеет отношение к феям?

– Ты, конечно, не понимаешь, к чему я. И звучит бредово, да? Но слушай и помни - ты веришь каждому моему слову. Так надо. Итак. В три года я провёл холодной осенью неделю в глухой тайге и вышел живой. Сам. Это факт. И хотя мне никто не верил, спасли меня мои новые знакомые - лесные звери. В это сложней поверить, верно? Теперь к вопросу, почему они это сделали. Нет, вначале другое… - Ахлейн вздохнул.
– Я сбился. Тема непростая.

– Просто говори всё, что в голову приходит, я разберусь.

– Хорошо.
– Он снова вздохнул.
– Так вот. Мой отец. Папаня. Родитель. Этот человек всегда был богат. Безумно богат. Ну, сама понимаешь. Имея всё, каждый с возрастом начинает сходить с ума. Каждый делает это по-своему. Когда устаёшь меряться количеством домов или яхт, экзотические домашние животные уже никого не поражают, а юные красавицы сливаются в одно пятно, тогда ищешь другие способы выделиться. Мой… отец… Нет, короче я буду говорить - Рагиб. Так вот, Рагиб достиг предела, после которого очень скучно жить. Он не обладал никакими талантами, пытался прославиться как певец или актёр, пару книг написал, вёл стрим-каналы в сетях… но талантов ему, как сама понимаешь, не хватало. Он вышел, конечно, на первые строчки сезонного рейтинга фильмов, нахватал подписчиков, но только благодаря деньгам и профессионалам-помощникам. Это его не устраивало. И тогда Рагиб придумал, как ему выделиться.
– Ахлейн быстро вздохнул.
– Дети. Он решил, что ему нужны дети. И раньше, чем ты спросишь - нет, дело не в количестве. Дело в качестве. Ему нужны были необычные дети. Понимаешь, о чём я?

Жанна, завороженно смотря на Ахлейна, покачала головой.

– Сейчас поймёшь. Он искал необычных женщин, которые смогли бы передать по наследству своим и его детям какие-то особенные способности. Моя мать, к счастью, узнала об этом вскоре после свадьбы. Впрочем, Рагиб особо и не скрывал. К тому времени у него уже были дети от одной из самых красивых женщин мира и от женщины, которая доказала какую-то хитрую физическую теорию, над которой два десятилетия бились учёные всего мира. Кстати, на её основе были построено оборудование для межзвёздных прыжков.

– Валенсия Домани?
– Воскликнула Жанна, вспоминая фотографии из учебника. Честно говоря, она была страшной, как смертных грех и больше напоминала полного и неуклюжего мужчину.

– Именно. Но давай обойдёмся без имён. Также у Рагиба родилась дочь от известной своим телепатическим даром женщины, которая устраивала гастроли по всему миру и имела двести пятьдесят миллионов подписчиков. Правда, потом она оказалась шарлатанкой. К её счастью. А моя мать - потомок целой династии шаманов. Вот так.