Дзига Вертов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Так что, нет, я точно не жалуюсь!
Из лап супервайзера мне удалось вырваться за пять минут до начала уборки первого номера. Если учесть, что за это время необходимо добежать до подсобки и собрать весь нужный инвентарь, то времени практически нет. Но Светку я все равно умудрилась поймать в одном из коридоров, начав без предисловий, сразу с требовательного:
– Ты почему меня не разбудила утром?
Вот уже два месяца, как мы снимали на двоих уютную квартирку. Цены на недвижимость в этом
– Так я же, – начала подруга бойко, да тут же стушевалась и добавила тише, – у Коли ночевала…
– Опять? – закатила я глаза. – Ничему тебя жизнь не учит, Светка!
– Он обещал исправиться, – горячо возразила подруга. – Честно!
– Такие, как твой кобель Коля, не исправляются никогда.
– И ничего он не кобель, – как всегда, когда тема заходила о недопарне Светки, подруга начинала дуть губы и обижаться на сказанную ей в лицо правду. И да, я, конечно, понимаю, что иногда лучше согласиться, поддакнуть и засунуть свое мнение куда-нибудь глубоко и далеко. Но… нет. Я так делать не умею, когда дело касается не чужого мне человека.
– Вот увидишь, – сказала я, выкатывая тележку со швабрами и прочей моющей лабудой, – и недели не пройдет, ты застукаешь его за новой перепиской с какой-нибудь легкодоступной “пусечкой”.
– Злюка ты, Фиса. А все потому, что у тебя…
– Велосипеда нет? – перебила я, ухмыляясь, припоминая фразочку из старого советского мультфильма.
– Велосипед-то как раз есть. А вот отношений тю-тю. Заведи себе уже парня, наконец, и отстань от меня со своими нравоучениями.
– Парень не собака, чтобы его завести.
– Да хоть бы собаку, – фыркнула Света, – все меньше внимания будет ко мне и Коле.
Я только пожала плечами и улыбнулась на такое заявление. Даже не подумала обижаться. Просто знала уже итог таких разговоров. Сопли, слезы, слюни, истерика, и пьяное:
– Все, с этим козлом покончено раз и навсегда, Ветрова! – произнесенное непременно где-нибудь за столиком в баре.
А потом проходит пара дней, и случается снова:
– Я ночевала у Коли.
Дело в том, что он у Светки не просто кобель. А редкостный! И ее не отпускает, и сам не уходит. Всегда находит своей вертлявой натурой как, где и куда подлезть, чтобы снова подобраться к доверчивому сердцу Кошкиной.
– Ладно, – свернула я с неприятной темы, – не суть. Лучше расскажи мне, что за персона сегодня в президентский заселяется? Любопытно же!
– Наташка тебе ничего не сказала, пока в кабинете мурыжила?
Я фыркнула и отрицательно покачала головой. Я последний человек, с кем наша супер-мегера-вайзер будет чем-либо делиться.
– О-о-о, такой гость, что закачаешься, Ветрова! Сейчас он тут весь персонал по линеечке построит, чувствую, – округлила глаза Светка. И вот не пойму, это у нее маской на лице застыло восхищение или испуг?
– Так, Кошкина, а если без
Мы как раз остановились посреди пустого коридора. Светка только открыла рот как тут – в этот самый неудачный момент – один из лифтов пиликнул, сообщая о прибытии на этаж. Да ё-моё! А так как персоналу категорически запрещается болтать или попусту терять время в течение рабочей смены, иначе могут пожаловаться, то:
– Блин! – ругнулась Светка, скорчив моську и добавив еще парочку крепких слов, подхватила свою тележку. – Давай на обеде, идет? – крикнула, уже уносясь прямо по коридору. – Все на обеде!
Идет. А что еще я могла сказать? Снова рыбка сорвалась.
Я подхватила свой инвентарь, улыбнулась показавшейся на этаже чопорной пожилой паре и двинулась в сторону закрепленных на сегодня за мной номеров. Смирившись с ожидающими меня пятью часами неуемного любопытства.
Глава 2
Демьян
– Все! С меня хватит, Демьян Романович. Я ухожу! – заявила во весь голос няня дочери, без стука и приглашения врываясь в мой рабочий кабинет.
– Постойте! Подождите, туда нельзя! – с воплями влетела следом моя секретарша.
Ну, что за день?
Я вздохнул и взмахом руки остановил секретаря. Кивнул, обозначив, что все в порядке и она может быть свободна. Карина дурой не была и тут же удалилась.
Няня же тем временем, не найдя преград, ураганом пронеслась от двери до моего рабочего стола, размахивая полами своего вязаного кардигана, и плюхнулась в кресло для посетителей.
– Это просто невыносимый ребенок! – заявила женщина в сердцах.
Я многозначительно вздернул бровь и уставился на взъерошенную, раскрасневшуюся даму преклонных лет. Ощущение, что за ней гналось стадо бизонов, не меньше.
– Что, простите? – совершенно спокойно переспросил я.
– Что слышали, Демьян Романович! Всему есть в этой жизни предел, и моему терпению в том числе! Я ухожу!
– Марья Ивановна, а вы не забываетесь ли, часом? Что значит, ухожу? Куда, в конце концов? – непонимающе уставился я на женщину, окончательно позабыв про отчеты, которые до отъезда, кровь из носу, нужно было проверить. В теории. На практике же – проще застрелиться, чем совладать с бунтующим сегодня моим женским окружением.
– То и значит. Да хоть куда, но как можно подальше от вашего неуправляемого сорванца! Я больше так НЕ-МО-ГУ! – женщину буквально трясло от злости. – Я с вашей Доминикой точно заработаю себе нервный тик, тремор и преждевременную седину!
Я скептически вздернул бровь, рассматривая уже и так значительно поседевшую шевелюру няни. И вот не припомню, она ко мне на работу уже такая устроилась или…?
– Не смотрите на меня так. Все, я сделала все, что смогла, Демьян Романович, – гордо вздернула нос нянька. – Увольте от дальнейших мучений.