Э 6
Шрифт:
Несколько раз меня задевали лучи вражеских подавителей, и мне лишь чудом удалось вылететь из них, то падая, то цепляясь за обломки. При этом я не на мгновение не выпускал свою цель из прицела, и постоянно посылал во врага гранаты. А когда они закончились — пустил второго шмеля. В этот раз врага спасла только «живая» стена, за которой он спрятался, уходя от атаки, и марионеток становилось все меньше.
Вот только у меня кончилась энергия на восстановление. После очередного прыжка я почувствовал боль в груди, а стоило лишь на мгновение замереть — как меня тут же накрыло сразу несколькими лучами
Умереть в такой ситуации — не выход. Не уверен, что меня воскресят. Тем более не уверен, что враг не сочтет это своей победой, одно дело — упустить законную добычу, которая уже была у тебя в руках, совсем другое — потерять всех союзников и только после этого выиграть бой. То, что мы еще не вернулись в исходную точку, уже значило очень многое — врагу отмотка дается не просто так.
И сейчас, когда мы потеряли всех спецов, и скорее всего Бориса, я бы тоже очень хотел все вернуть. Вот только в моем случае фарш невозможно прокрутить назад. Я должен победить, но как, если на стороне противника и численное и тактическое преимущество? Да еще и я сам сделал ему подарок, позволив выманить меня на открытую местность.
— Ты все равно проиграешь! Как и много раз до этого! — крикнул я, но ответом мне стали только новые выстрелы. Отбросив опустевший гранатомет, я взялся за ружье с алхимическими патронами. У меня еще есть шанс победить. Нужно только удачно подгадать время… и всего один выстрел решит исход всего боя.
А еще у меня оставался последний подавитель, который я прицепил к стволу ружья. Мы уже потратили слишком много… еще одной растраты скорее всего я не переживу, а значит бить надо наверняка. Замерев, я ждал пока враги обойдут меня с флангов, постоянно утюжа со всех сторон, и когда наконец плотная группа начала сжимать кольцо — кинул под ноги дымовую гранату.
В другом случае облако дыма стало бы моим приговором. Телепортироваться в нем я не мог, а единственным другим средством защити оставался войсковой тяжелый бронежилет. Вот только сейчас дым — мое спасение. Стоило туче раздаться в стороны, и я пополз меж обломков, стараясь обогнуть врага. Обломки больно впивались в руки. Подсумки волочились по земле, но грохот выстрелов перекрывал этот звук.
Когда куклы подошли ближе, и я начал различать их силуэты, присел за стену и затаив дыхание ждал пока враг пройдет мимо. Мой шанс!
Выскочив из-за укрытия, я рванул по прямой, к тому месту, где в последний раз видел Кукловода, и на ходу активировал подавитель. Выстрелы мгновенно сместились, вот только из-за быстрой реакции сам враг не сумел удержать тот идеальный геометрический порядок, который выверял в предыдущих атаках.
Лучи нулификаторов скрестились, и большая часть кукол попадала, лишившись контроля. А те, что еще стояли на ногах оказались слишком далеко от нашей позиции. Я выскочил прямо на черную тень, сжимающую в руках меч, и не задумываясь выстрелил Кукловоду прямо в лицо.
Огненный шар взорвался в трех метрах от меня, ослепив, и разогнав дым, а когда я пришел в себя — увидел бегущего навстречу врага. Похоже он отбил пулю своим странным мечом, и сейчас
Ее он тоже отбил, я видел, как оставляющее за собой дымный черный след лезвие начало двигаться за долю секунды до того, как я нажал на спусковой крючок, и разрубило пулю в полете. А враг сократил дистанцию и атаковал врукопашную, с лёгкостью перерубив ствол ружья. Отскочив, я бросил в противника обломки бесполезного оружия, и с разворота запрыгнул на торчащую из земли бетонную плиту.
Словно ожидая этого Кукловод за пару движений оказался рядом, да еще и найдя такой путь, что ему не пришлось использовать руки, постоянно контролируя мои действия вытянутым вперед клинком. Я же соскочил вниз, на ходу достав последнее оружие — кинжал. Я уже помнил, чем закончилось наше столкновение в рукопашную и не испытывал никаких иллюзий, но и сдаваться просто так не собирался.
Удар, я удлинил лезвие до хлыста, и в то же мгновение отдернул его назад. Противник читал меня словно раскрытую книгу, совершенно игнорируя ложные выпады, а я едва успевал отражать его атаки, постоянно лавируя между обломками. Если бы не развалины, мое укрепленное изменением тело и старые тренировки трейсинга, лежать мне с отрубленной головой. Но и сейчас все успехи заключались в том, что я каким-то чудом еще жил.
Ровно до того момента как меня не загнали на открытую местность. Вот только в этот раз никакого благородства Кукловод не допускал и добычу собирался взять любыми методами. А потому стоило мне отвлечься, как пуля прилетела в туловище. Боль выбила из меня дыхание, меня отбросило спиной на обломок стены, и тут же вторая пуля пришлась в шлем. Меня все еще держали в прицеле подавителей, а приближавшийся Кукловод наконец позволил себе улыбку победителя, в которой читалась не только гордость и превосходство, но и облегчение.
— Честного боя не будет? — с усмешкой спросил я, чувствуя, как под броней течет что-то теплое. Черт, кажется, меня не простой пулей достали.
Кукловод лишь усмехнулся, занося меч для удара… и в этот момент его снесло в сторону метким выстрелом. Хлопки шли один за другим, откуда-то с возвышенности. И проследив направление я увидел, что пыль возле разрушенного дома чуть просела и сейчас с развалин третьего этажа стреляет засевший там человек. А когда в двинувшихся навстречу марионеткам прилетела ракета — сомнений не осталось. Выжили!
Взрыв разметал столпившихся кукол, и хотя несколько еще осталось на ногах, держа нас в лучах подавителя, теперь позиция и время играли на нашей стороне. Громко захлопали выстрелы — похоже работала тщательно собираемая винтовка Бориса, и куклы начали падать одна за другой, лишаясь глаз, чаще всего вместе с головой.
Вот только мне от этого было не легче, я лежал на передовой и едва сумел удачно упасть за выступ. Пули грохотали совсем рядом. Одна из них попала в ногу, и я чуть не отключился от боли. Взвыв, я продолжил ползти, стараясь уйти из-под обстрела. Но пока спрятался за укрытием, в меня попали еще дважды. Исцеление не действовало, способности не работали, а кровь продолжала хлестать.