Ё-моё и Завтра
Шрифт:
– Ты как там, живой?
– Угу, - раздалось невдалеке.
– Вставай давай, и меня поднимай. Я же вижу, что ты притворяешься, почти.
– Э-кхе-кхе-кхекх, - аж закашлялся здоровяк от такой наглости своими пробитыми легкими.
Но смех смехом, а вставать надо. Будет не красиво, если мы сейчас словно умирающие валяться будем, а уже через десяток минут, как ни в чем не бывало.
– Вы как, живые, народ, - спросил приковылявший к нам Иван. Ему тоже досталось, но по мелочи. Ушибы, ссадины и прочие мелочи не
– Твоими молитвами. Ещё бы туалетную бумажку и вообще, не жизнь, а сказка.
– Шутишь, значит норм. Сейчас наши подтянутся, врачей там каких подгонят. Ты главное держись и не шевелись сильно.
– Да не, всё действительно норм. Нас стихийников такой мелочью не пронять, - отмахнулся я и начал потихоньку подниматься, а за мной и Тарас примеру последовал.
– Ну-ну, - усомнился вояка, встав так, чтобы в случае чего подхватить наши тушки. Однако с помощью больше не лез. Сказано сами — значит сами.
Встать получилось с трудом. Только, если знаешь, что тяжелейшие переломы срастутся, а потроха будут срастаться прямо на ходу, то организм начинает проявлять чудеса упeртости и выживаемости. В отсутствии таких понятий, как остановка сердца от болевого, разумеется.
Вы вот знали, что ткани при должной регенерации могут поддерживать существование без кровообращения? Мы, если честно, с напарником в последнее время и не такие эксперименты по вивисекции ставили. В основном на здоровяке, правда, но и от небольшого изучения себя любимого увильнуть не удалось. Нет, Женевские конвенции сам лично очень уважаю, но работа обязывает. Такова цена добычи металла в этой локации, а значит виноват работодатель. Военные то есть. Да, это всё они. Любопытство тут совсем ни при чем. Мы за добро.
А нард-то потихоньку подтягивается. Ребята в химзащите уже взяли в оцепление остатки лучшего добытчика, люди смелеют, оживает улица. Все бегают, суетятся, зеваки наглеют и подбираются поближе, жители из окон выглядывают. Почувствовал народ, что буря миновала, оживился и требует подробностей. Мало всем было зрелищ, ещё и информационный голод утолить страждут, посмаковать, косточки перемыть.
О, а вот и Светка бежит. И откуда только узнала? А самое интересное, как же её проняло, если она первый раз за всё время после знакомства появилась одна. До этого и не припомню случая, чтобы при встрече не пыталась кого-нить мимоходом со мной познакомить или хотя бы показать. Сватья баба Бабариха, блин.
– Тор, милый, как же я волновалась! Как ты, где болит? Хочешь доктора приведу, у меня в госпитале знакомые есть?! – бросилась на него с разбегу наша знакомая.
– Тор? – хрюкнул Иван.
– То-о-ор! – уважительно покивал я, поднимая вверх указательный перст.
– Вчера же вроде был медвежонком? – удивился вояка.
– Не-е-е, то было позавчера и преданье старины глубокой. Вчера был Пуся, - сдал я товарища с потрохами.
–
– Сам в шоке.
– М-м-м, - воздев очи к небу, промычал Тарас.
– И вам привет, мальчики. Рада, что вас не сожрали. И не стоит завидовать, что в компании есть кто-то, о ком так заботятся и любят.
– Испанскому стыд, как высшая форма любви при пост-апокалипсисе. Куда мы катимся?
– спросил я у Вселенной вслух.
– Лично я обратно в бар, - ответила Вселенная голосом Ивана. – После такой встряски без боевых ста грамм по уставу не положено. Вы эту страшилищу видели?
– Бр-р-р, и вспоминать пока не горю желанием, но лучше по двести, - поддержал я.
– Может, всё-таки врача позвать?
– попыталась вклиниться девушка.
– В бар, - поддержал Тарас.
Туда мы и отправились в меру наших сил и скорости. Светка выглядела недовольной, но объяснять ей, что нам просто нужно быть рядом и регенерировать на повышенных скоростях, никто не стал. Так и не решился раскрывать свои способности. Даже Иван не в курсе, хоть он и считает подобную конспирацию паранойей.
Лишние мысли- зло. Не хочу ни о чем думать. Боевые сто грамм сейчас главное.
Уже через пол часа получилось более-менее расслабиться и привести себя в относительный порядок. Люди кругом наводили суету, а мы с удовольствием это обсуждали. Кто-то работает, кто-то качает права, кто-то скорбит, а я стараюсь переключиться и абстрагироваться. К счастью, моя компания не против меня в этом поддержать.
– А жизнь то продолжается, - улыбнулся своим мыслям вслух.
– Здравь желаю, сержант Урюпко, - представился обратившийся к нам военный, сбивая всё положительное настроение. – Вас просили явиться на отчёт по чрезвычайному происшествию.
– Завтра отчитаюсь, - отмахнулся Иван.
– Приказано, доставить незамедлительно, - упёрся Урюпко.
– Сержант, ты дурак? Во мне пол пузыря водки, какой отчёт?
– Приказано, в любом виде.
– Ага, разбежался, - отмахнулся он, доставая телефон. – Алло, в смысле явиться? Кто? Вы там совсем? А-а-а, блин, достали, понял, буду.
– Им кроме тебя заняться некем? – спросил я.
– Вообще, в шоке. С каждым днём бреда прибавляется. Ладно, звеняйте народ, служба. Давайте на посошок, и я пошёл.
Разлили, выпили, потом повторили в сузившейся компании да решили закругляться. Хороший парень Тарас. Вроде уже и подлечился, и девчонка его вся в нетерпении, а нет... Сидит, компанию составляет.
– Ладно, валите уже, любовнички.
– Может вместе? У нас вторая комната есть, – неуверенно спросил здоровяк. Светку от такой перспективы аж перекосило в моменте. Как не зашипела только?
– Отдыхайте, нормально всё. У вас дело молодое, важное. Я же чуть стресс запил и норм.
– Больно старый, ага, - хмыкнул Тарас.