Э(п)рон-3
Шрифт:
— И чем же вы мне можете помочь?
— Ваш сарказм немного не к месту, Сергей Геннадьевич. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что у вас личный интерес, связанный с «Латником». Кто у вас там? Родственник? Дед? Дядя? Со стороны матери, естественно. Вряд ли отец, в списке членов экипажа, насколько я вижу, Усольцевых нет ни одного…
— Пытаетесь разбередить рану?
— Напротив, хочу развеять сомнения.
Вместо ответа хмурый Усольцев снова вывел в виртуальность скриншот Терентьева и, чуть помолчав, все же пояснил:
— Это мой шурин. Муж старшей сестры, если
— Примите мои искренние соболезнования, Сергей Геннадьевич.
Ну а что тут еще можно сказать? В двадцать шесть лет овдоветь, да еще наверняка дети остались — помнится, Терентьев о них упоминал, в том ключе, что не будет ломать им жизнь. Да и просто стремно — они же теперь старше отца. Черт… а ведь каплею вообще не позавидуешь — вроде и живы все, и при этом совершенно недоступны…
— Вы по-прежнему утверждаете, что искомый корабль отнюдь не «Латник», а фотографии сделаны не на Картахене? — снова напрягся Усольцев.
— Увы, — развел я руками. — Больше ничего не остается.
Вот такая я двуличная скотина, ага. Хотя тут с какой стороны посмотреть — если с позиции самого Терентьева, то я как раз его интересы и защищал. Опять же, если поставить себя на место его вдовы и детей… вроде бы очень нехороший поступок — сокрытие вернувшегося из небытия мужа и отца. А чуть подумать, то сколько проблем мы предотвращаем? Вплоть до развала семьи и суицида.
— Темните, Заварзин!
Ладно, пусть последнее слово за ним останется, тем более, что крыть ему особо нечем — эксперт наконец-то отстрелил зонд, и тот за считанные мгновения пронесся между двумя рядами «буев», не встретив сопротивления. Хотя, как я (вернее, Кумо) заметил, траекторию Босуорт задал примечательную — аккурат через самую длинную ось испарившегося корабля.
— Похоже, там и впрямь ничего нет, сэр, — доложился бритт после небольшой паузы — видимо, телеметрию обрабатывал. — Запустить еще один?
— А смысл?
— Для успокоения совести.
— Все еще опасаетесь туда соваться? — подначил я. — Сами же видели, все в порядке.
— Сэр, вы даете санкцию на пролет?
— Даю, — буркнул Усольцев.
Для себя он, как видно, уже все решил, но продолжал цепляться за призрачную надежду.
— Готовность три минуты, сэр.
Как не трудно догадаться, и с каботажником ничего не случилось — он в точности повторил путь сгинувшего в короне звезды зонда, разве что сразу по выходу из обследуемой зоны затормозился и лег в дрейф, выровняв скорость с «буями».
— Ну, что там? — взял на себя обязанности переговорщика «решала» — Усольцев-старший, такое ощущение, вообще утратил интерес к происходящему. — Что-то необычное засекли?
— Абсолютно ничего, сэр. Пространство как пространство, стандартный фон, никаких новых видов излучения, даже концентрация пыли та же, что и в округе. Разве что…
— Что? — оживился «решала». — Договаривайте, Ник.
— Мы получше рассмотрели тросы, сэр. На них действительно ничего нет, но они натянуты и немного «играют», как будто «москиты» посредством этих тросов закреплены на какой-то твердой поверхности. Но дело
— Что за бред вы несете, Ник?
— Сам себе не верю, сэр. Но факт есть факт. Тут что-то однозначно не так, но что именно — без понятия. Какой-то новый физический эффект? Или… не знаю…
— Что?!
— Я видел у себя дома нечто сходное… на озере. Заякоренные лодки ведут себя довольно похоже.
— Бред…
— Еще какой, сэр. Мы можем возвращаться на станцию?
— Да, конечно.
— В таком случае до связи, сэр.
Картинка в виртуальности погасла, и все присутствовавшие за столом единомоментно пришли в движение: я с довольным видом откинулся на спинку кресла, Степаныч чуть поменял позу, чтобы лучше видеть гостей, а те в свою очередь напряглись и злобно на нас уставились. Ну, мне показалось, что злобно. Хотя может и просто растерянно. Плюс зловещая пауза, грозившая затянуться.
— Как?! — все же нарушил молчание Усольцев-старший. Примерно через минуту, ага. — Как вы это сделали, Заварзин?!
— Сделал что? Сергей Геннадьевич, потрудитесь изъясняться конкретней.
— Куда вы дели корабль?! Так понятно?!
— С чего вы вообще взяли, что мы его куда-то дели? Может, его изначально на том месте не было?
— Хватит заговаривать нам зубы, Заварзин! Мы оба его прекрасно видели! И наши технические специалисты тоже, с другой точки и с другого ракурса!
— А почему вы, собственно, исключаете возможность вмешательства неких третьих лиц в функционирование ваших «нейров», господа? — подал голос Степаныч.
— Не смешите меня, герр Нойманн! Мы бы заме… что, Виктор?
— Мы на чужой территории, Сергей, не забывай.
— То есть… могли? Чертовы хакеры, нигде от них спасения нет!
— Ну, вот все и прояснилось, — довольно потер я руки. — За это надо выпить, не находите? Еще по коктейлю?
— А, черт с вами! — махнул рукой Усольцев-старший. — Распорядитесь.
На сей раз заказ доставили даже быстрей, чем раньше, а вот наслаждались угощением мы куда дольше — даже до озабоченных гостей дошло, что пить сей божественный нектар залпом — преступление перед всеми виноделами известной Вселенной. Ну а поскольку говорить было не о чем, смаковали молча. Ровно до того момента, как «решала» случайно не покосился в окно. А покосившись, едва не выронил стакан и бесцеремонно дернул старшего родственника за рукав, молча ткнув дрожащим пальцем в пространство.
— Твою мать!.. — Усольцев-старший, в отличие от молодого соратника, эмоций сдерживать не стал, и с размаху хватил стаканом об пол, забрызгав остатками коктейля окружающих, но попенять ему никто и не подумал — стресс у человека. — Как вы это делаете?! Что за издевательство?! Его же только что там не было!!!
— Кого? — удивленно поинтересовался я, хотя и сам прекрасно видел «Латника», который «всплыл» по моему приказу несколько секунд назад. — У вас снова сбой «нейра»?
— Это ваши проделки, Заварзин! — Сергей Геннадьевич протянул было ко мне руки, намереваясь схватить за грудки и хорошенько тряхнуть, но в последний момент сдержался. — Ник! Ник, вашу мать!!!