Эарнур
Шрифт:
– Ну ты и беспечная, - в душе Эарнур восхищался ее смелостью и выдержкой.
– Вернее, безрассудная. Как тебя на самом деле зовут?
– Исильмэ.
Он окинул девушку осторожным взглядом и тут же почувствовал, как сердце его начинает колотиться быстрее от вновь нахлынувшего ужаса. Она что - совсем с ума сошла, так здесь наряжаться? Платье из темно-зеленого шелка с золотой тесьмой по вороту, манжетам и подолу, из-под которого выглядывают изящные туфельки из такой же ткани, тоже расшитые золотом, на голове тонкое прозрачное покрывало, тщательно расчесанные густые темные волосы блестят, глаза и ресницы искусно подкрашены черной тушью, что делало Исильмэ похожей на харадку. Да и сама по себе она выглядела куда лучше, чем прежде - как будто бы даже посвежела и поправилась, или ему показалось?
–
– А у меня нет родителей, - с вызовом ответила Исильмэ.
– Обо мне некому беспокоиться. Тот южанин прав, перестань себя накручивать, никто здесь не пытался меня обидеть. Ты же сам говоришь, что с тобой хорошо обращаются, но пытаешься убедить меня в том, что все местные прямо спят и видят, как бы им надо мной надругаться! Извини, если уж очень непочтительно себя веду и не обращаюсь к тебе "мой король"!
– А я сейчас и не в том положении, чтобы устраивать церемонии с титулами, - Эарнур про себя удивился ее жестокой наивности. Эта девушка напоминала ему совсем маленького ребенка, который играет с огнем или острой бритвой, не понимая, что может сгореть живьем или порезаться.
– Исильмэ, - продолжил он как можно мягче, - я не хочу тебя обидеть, но тебя обидят другие, а я не смогу тебя защитить. Мало того, что я здесь совершенно один, так к тому же и не совсем здоров, даже меч поднять не могу. Я не понимаю, зачем ты вообще сюда пришла! Я виноват в том, что привел вас на верную смерть, но раз уж ты осталась жива в той передряге - возвращалась бы в Гондор. Решила узнать, что со мной стало? Аранарт тоже вон попытался, так Саурон с него в обмен на мою свободу голову Элронда потребовал.
Глаза Исильмэ сверкнули какой-то скрытой жестокостью.
– Знаю я про голову Элронда, он мне сказал. А что, если я выполню это условие? Отправлюсь в Имладрис и отрублю Элронду голову, а Саурон тебя домой отпустит?
Эарнур вздохнул.
– Ты в своем уме? Пойми: мне теперь отсюда не выбраться. Ни-ког-да, - раздельно произнес он, выделяя каждый слог.
– Саурон не выпустит меня из Мордора. Я ему нужен, чтобы шантажировать Аранарта и Мардила, и он не отдаст меня им, даже если они ему Элронда живьем притащат. Я не знаю, что еще он задумал.
Исильмэ чувствовала себя разочарованной и смущенной. Она хотела ему понравиться, в любви признаться, столько раз репетировала это с Тхайрэт, а разговор зашел вовсе не туда. Сам же пленник не знал, как объяснить наивной девушке, покойные родители которой, видимо, не успели или постеснялись рассказать ей о подстерегающих женщин опасностях, что может ждать ее здесь.
– Послушай меня, пожалуйста, - твердо сказал он, - я действительно не хочу тебя пугать и я уверен, что твои мать и отец были достойными людьми, но они либо слишком сильно тебя от всего оберегали, либо просто не научили тебя тому, что слишком красивая женщина всегда притягивает чужие взгляды, причем по большей части люди, которые на тебя смотрят, имеют в мыслях что-то очень нехорошее, а не просто намерение тобой восторгаться. Ты в Мордоре, среди врагов. Я на войне был - на всякое насмотрелся, причем все мои попытки кого-либо остановить и образумить вызывали лишь насмешки, - уклончиво объяснил Эарнур, решив не вдаваться в подробности, потому что от воспоминаний об Ангмаре ему до сих пор делалось дурно.
– Ты же явилась сюда, нарядившись, словно на праздник, а то и на собственную свадьбу. Как только у тебя будет возможность, смени свое красивое платье на что-то более неброское, а еще лучше -
Исильмэ недоумевала, почему Эарнур так за нее боится - она, в отличие от него, совершенно не чувствовала страха перед Сауроном и его людьми, к тому же никто из них, вопреки опасениям Эарнура, не пытался ее обидеть. Однако он все-таки сказал, что она красивая, значит, все не так плохо!
– Хотя я понимаю, - тем временем продолжил он, не переставая рассматривать ее шелковое платье, - ты хотела узнать, что со мной случилось и жив ли я вообще. Тяжело пребывать в неизвестности относительно того, с кем ты сражалась бок о бок, пусть и недолго, мы же действительно боевые товарищи. Спасибо тебе, конечно, и на этом, потому что поначалу мне казалось, будто меня все бросили и обо мне забыли, ты даже не можешь себе представить, в каком я тогда был отчаянии... хотя, наверное, лучше бы забыли, потому что теперь вам от этого не легче. Мне легче, но ненамного. Теперь думай, как будешь из Мордора выбираться. У меня к тебе единственная просьба - когда вернешься домой, доберись до Мардила и скажи ему, что я жив.
– А я и не буду, - со странной решимостью сказала Исильмэ, чем еще больше его озадачила.
– Я тебя тут одного не оставлю, да еще в таком состоянии.
– Во имя Эру, да ты действительно не думаешь о том, что тут с тобой могут сделать?
– Эарнур отшатнулся в страхе, не переставая про себя удивляться ее упрямству и непонятливости.
– Мне не хотелось бы об этом говорить, потому что это не для ушей такой юной девушки, но...
– Перестань!
– резко перебила его она, удивляясь собственному тону.
– Хватит! Если я сказала, что ни капли не боюсь Саурона и ничего он мне не сделает, значит, это так, и все! Если Аранарт не отрубит Элронду голову, значит, это сделаю я!
Эарнур молчал, не зная, что ответить. За свою не такую уж долгую по нуменорским меркам жизнь он повидал столько ужасов, что другим хватило бы на добрую сотню, и прекрасно знал, какой мрак порой таится в человеческих душах без участия всяких Морготов и Сауронов - хотя тем наверняка даже и не снилось, на что порой способны самые обычные люди, когда их помыслами завладевает жажда непременно отплатить врагам. Они могут выместить свою злобу на первом подвернувшемся человеке, который виновен лишь в том, что родился и оказался в неудачное время в неподходящем месте. Эта прекрасная девушка даже не подозревает о том, что в Ангмаре убивали не только тех, кого застали с оружием в руках, а еще на тебе могут отыграться только за то, что ты сестра, жена или дочь врага! Ему вспомнилась одна более чем неприятная история из дневника Исилдура - пересказывать Исильмэ подробности он опять же не собирался, но долгие годы даже не думал, что его дальний родич был на такое способен; оставалось надеяться лишь на то, что это было очередным бредом, который породило его помраченное безумием сознание.
– Ну что ты так переживаешь?
– попыталась успокоить его девушка.
– Все обойдется. Уж поверь мне, я вижу, что они не собираются нас убивать. Мы отсюда выберемся, обязательно выберемся!
Эарнур посмотрел на нее с недоверием и жалостью.
– Лучше бы ты сама отсюда выбиралась, - сказал он, думая, что добро бы сам вляпался в неприятности - было б еще полбеды, а теперь еще придется заступаться за ту, которую он раньше знал как Гилдора, упрашивая Саурона отпустить девушку на все четыре стороны и ничего с ней не делать.
– Твоими б устами да мед пить.
Исильмэ неожиданно вскочила с места, чуть не уронив стул, за край которого она зацепилась подолом длинного платья.
– Хочешь знать, почему я так уверена в том, что никто нам ничего не сделает и бояться тебе нечего?
– жестко спросила она.
– Ты замкнулся в своем страхе, как в скорлупе, и не видишь ничего вокруг себя, а ты посмотри. Хотя бы попробуй посмотреть вместо того, чтобы повторять мне одно и то же!
Эарнур мысленно признал, что она права - он все это время и в самом деле сидел, разглядывая стол и не обращая внимания на окружающую обстановку. Однако тут Исильмэ раскрыла ту самую книгу в бордовом переплете, в которой совсем недавно что-то писал Черный Майя.