Ёбург
Шрифт:
В 2004 году Евгений Ройзман издаст бюллетени в виде книги «Город без наркотиков» – и получится мощное социальное высказывание, гремучий манифест: «Кому, мне страшно? Не будет такого никогда. Это я тебе говорю. Это мой город. Я не отдам его подлым наркоторговцам». 1200 операций Фонда, 700 судов, сотни посаженных наркодельцов, схемы наркобизнесов, фотки барыг (всех этих цыганских Петыр, Кольчап, Червоней и Чухманей), фотки наркодворцов, фотки продажных ментов… И ещё эта книга окажется опытом глубокого художественного переживания: Ройзман расскажет чудовищные истории человеческого падения
Самым уязвимым местом в работе Фонда были реабилитационные центры для наркоманов, которые завязывают и потому нуждаются в поддержке и присмотре, чтобы не сорваться во время ломки. В декабре 1999 года Фонд организовал два центра: в посёлке Изоплит – мужской, в Белоярском районе – женский. Потом появится ещё и детский центр. Как вырвать человека из наркоты? А вот так: пристегнуть нарка наручниками, чтобы не убежал, и держать, пока демон внутри человека сам не перебесится и не сдохнет. Это жестоко. Но это реально работает.
Такую технологию оправдал завязавший наркоман Дюша Кабанов, который из своего опыта вынес убеждение, что наркомания – не болезнь, а образ жизни. Не раз бывало, что родители наркоманов сами отправляли своих детей в тюрягу, чтобы отлучить от наркоты. Центры Фонда гуманнее тюрьмы и действеннее, чем медикаментозная помощь в больнице. И Фонд решился сажать реабилитантов в наручники. В начале 2000 года бригада телекомпании «ВИД» снимала, как первый доброволец Антон Борисов пристёгивает себя стальными браслетами к кровати.
Тогда в оковы залезли первые семь наркоманов. Потом через наручники реабилитационных центров прошло около 1700 торчков. Нищие, опустившиеся, паршивые подонки, воры и проститутки, почти половина – с ВИЧ. Их никуда уже не брали, и родители рыдали от бессилия в офисе Фонда: примите, Бога ради, спасите, спасите, спасите, спасите, спасите. И Ройзман отвечал: ладно, берём. Все, кто не сбежал, вышли людьми. И больше половины не скололись по новой.
Книга «Город без наркотиков»
Увы, Ройзман не придавал значения дружбе с властями. Ройзман встречался с Росселем, и Россель одобрил работу Фонда – но и всё. А вот с Чернецким… «Мне просто не хватило опыта выстроить отношения с мэром», – признается Ройзман. И когда начнётся война с силовиками, Фонду некого будет позвать на помощь.
А война началась 15 августа 2003 года. Бойцы УБОПа разгромили детский реабилитационный центр на Шарташе. На разгром прилетели репортёры, поэтому УБОП никого не бил, но Кабанова и Ройзмана арестовал. И на следующий день по теленовостям ошарашенному Ёбургу показали Ройзмана в клетке в зале суда.
Судья выпустил Ройзмана и Кабанова, но уже через неделю СОБР разгромил женский центр и ворвался в офис Фонда: бойцы искали пыточные застенки. 3 сентября СОБР разнёс мужской центр на Изоплите и освободил реабилитантов – отправил их по домам. На Фонд завели 18 уголовных дел. Дела-то развалятся, однако наркоманы, которые ушли, дома опять сядут на иглу, и многие умрут.
Потом
Президентом фонда «Город без наркотиков» стал Дюша Кабанов.
Ёбург от моря до моря
Стратегический план развития Екатеринбурга
После выборов 1999 года мэр Чернецкий на новый срок поставил себе новую цель: определить параметры развития города. То есть разработать генплан.
В советскую и постсоветскую эпоху генеральный план был обычным главным документом города. Но прежний генплан мэрию Екатеринбурга уже не устраивал. Город нуждался в тотальном переосмыслении своей сути и структуры, а генплан должен был соответствовать современным потребностям и новым реалиям.
Что такого нового появилось в городе кроме, понятно, домов, автопарковок и супермаркетов? А очень много всего. В первую очередь – частная собственность. Землёй стали торговать, и её статус очень повлиял на районирование территории. Упрощённо говоря, если власть хочет построить на окраине пять кварталов жилья экономкласса, то ей нужно предусмотреть в центре один квартал на продажу.
В советское время в градостроительстве главным критерием было удобство для предприятий. А Чернецкий заявил, что теперь при проектировании пора уже думать про комфорт горожан. Почему на берегу Верх-Исетского водохранилища торчит завод? Здесь же можно построить Ривьеру! Это и есть смена приоритетов.
Чернецкий сказал, что надо планировать не промышленный город-гигант, а постиндустриальный столичный мегаполис. Столичность Чернецкий понимал как многообразие функций и возможностей, поэтому город – микст типологий. Сейчас эти мысли кажутся очевидными, но в 2000 году они взрывали сознание.
Чернецкий сам ездил в Европу осваивать опыт городского проектирования и посылал за рубеж подчинённых. Он первым произнёс странные импортные слова «мультиплекс», «аквапарк», «мегамолл»… Два с половиной года специалисты создавали небывалый документ – «Стратегический план развития города». План замахивался на 15, на 30 и даже на 50 лет. Это было описание технологии, по которой Ёбург сможет превратиться в хайтековский мегаполис XXI века.
Аркадий Чернецкий и план города
К выборам мэра в конце 2003 года на основе «Стратегического плана» мэрия готовила генплан города. По генплану город преимущественно будет развиваться «от моря до моря» – от Верх-Исетского водохранилища через центр до озера Шарташ. Генплан наметил центральную торговую зону и торговые узлы. Высотная застройка в городе будет занимать 30 % территории, среднеэтажная – тоже 30 %, а остальное – парки, рекреации, малоэтажные коттеджные посёлки и таунхаусы.