Еда и патроны. Ренегат

Мичурин Артем

Мертвая тишина продолжалась секунды три, не больше. Первыми через нее к будто забитым паклей ушам добрались звуки рвущихся мин, похожие на удары палкой по выколачиваемому от пыли матрасу. Скоро они стали резче, острее. К ним присоединились треск горящего дерева, крики вдалеке. Нет, не вдалеке. Крики рядом. Здесь.

– Едрена вошь! Все целы?

Стас потер ладонью веки и, проморгавшись, увидел на пальцах перемешанную с кирпичной пылью кровь. Но не это его обеспокоило. В наполнившем коридор буром мареве медленно поднимался человеческий

силуэт. Голова, плечи, торс, автомат в руках…

– Что там? – спросил знакомый голос.

«Берег! Мать твою!» – промелькнуло у Стаса в контуженой голове, пока руки, словно живущие независимо от мозга, раскладывали закрепленные под кожухом пулемета сошки.

– Есть кто живой? – крикнул силуэт и закашлялся.

– Давайте-давайте! Чего встали?

К первому силуэту, выросшему уже по пояс, присоединился второй, за ним третий… Луч фонаря прорезал запыленный воздух над головой у Стаса.

– Эй! Что там у вас? – заорал Берег, пытаясь докричаться сквозь канонаду взрывов до мертвых бойцов.

«Не услышат, – подумал Стас, кладя левую ладонь на выступ приклада. – Ты ближе подойди».

– Оглохли? Лемех! Шуга! Вы где? Да живее-живее! Не толпитесь!

Четыре фигуры, одна за другой, неуверенно шагнули с лестницы в коридор второго этажа и, шаря в бурой пелене стволами, двинулись к кабинету.

«Это не все. Кто-то остался внизу. Ждать? Слишком близко. Слишком…»

Палец на спусковом крючке сделал последнее усилие. Последнее для еще одной четверки из личной гвардии Бульдозериста.

Скрывающая засаду кирпичная пыль вихрем раскатилась от дульного раструба. Стальное сердце пулемета ожило, застучав в темпе тысячи двухсот ударов в минуту. Истосковавшиеся по огню легкие выдохнули белое пламя, и свинцовая песнь полилась из рокочущей груди, разрывая мышцы и внутренности, ломая кости, забирая жизни.

Полторы секунды. Половина ленты. Три с половиной центнера дымящегося мяса на том месте, где только что стояли четыре человека.

– Всех сюда!!!

Вопль Берега был таким, словно он и в самом деле решил поднять мертвых.

Почти одновременно с этой недвусмысленной командой о стену ударилось что-то тяжелое.

Не желая дожидаться подтверждения своим догадкам, Стас вскочил на ноги и опрометью ринулся к бреши в конце коридора. Пробегая мимо лестницы, он направил ствол пулемета вниз и, не глядя, разрядил остаток ленты. Донесшиеся оттуда крики заглушил взрыв. Удар в спину. Ноги оторвались от пола. Черное небо с алыми отсветами. Зарево. Боль.

«Боль – навсегда. Смерть – на мгновение», – пронеслось во мраке. Где-то в стороне очередной протяжный свист завершился взрывом. Сверху посыпались комья земли. Стас поднялся на ноги, огляделся. Темнота, плавающие, вспыхивающие и гаснущие огни вокруг.

«Выбрался. Живой. – Он вытянул вперед руки и осмотрел себя, будто ища доказательства собственного физического существования, затем перетянул ремень на груди,

опустив пулемет стволом вниз, и взял дробовик. – Теперь к воротам, а потом в церковь. Жив буду – поставлю свечку».

Бежать под тяжестью трех стволов и рюкзака было нелегко, но неведомая сила гнала вперед, наполняя ноющие мышцы пересыщенной адреналином кровью. Цель. Спасение. Это там, за стеной. Оно тянуло, будто огромный магнит канцелярскую кнопку. Стас не чувствовал ног. Они двигались сами. Мельтешили внизу, спасая себя и все остальное, что сверху. А вокруг бушевала стихия. Стихия тротила, огня и разорванного в клочья железа, собирающая кровавый оброк со своих рабов.

«Еще немного. Уже рядом. Уже…»

Автоматный треск раздался за спиной. Ноги, моментально сориентировавшись, бросили тело в сторону, между казарм.

– Там! – прокричал кто-то.

– Взять ублюдка!!

Стас пробежал вперед, свернул налево и ввалился в третью от ворот казарму, мокрый, покрытый с ног до головы рыжей пылью и бряцающий слишком большим для одного человека арсеналом.

– Как там? – высунулся из-за дальней койки ошалелого вида индивид, взлохмаченный, с круглыми немигающими глазами.

– Хуево, – ответил Стас, быстро шагая в конец помещения. – Есть еще кто?

– Нет. Остальные свалили все. А я б-боюсь.

– Правильно боишься. Лезь под кровать. Сейчас шарахнет.

– Ага. Ой бля, иже еси на небеси…

Индивид упал вниз, бочком заполз под койку и накрыл голову руками.

Стас, проходя мимо, сделал два выстрела сквозь тонкие доски «бомбоубежища», остановился у тыльной стены, лег и, сменив дробовик на АК, зацелил вход.

– Ну, суки, идите.

Доносящиеся с улицы крики преследователей зазвучали ближе. Дверь предбанника скрипнула.

Не дожидаясь очной встречи, Стас дал две короткие очередь вслепую.

– Блядь! – раздалось из коридора одновременно со звуком упавшего тела.

Дверь, разделяющая жилое и хозяйственное помещения казармы, пошла дырами от выпущенных в отместку пуль, но они не достигли цели, уйдя в потолок.

– Я ранен! А-а! Берег! Конь!

Больше криков в коротких паузах между взрывами Стас не услышал, из чего сделал вывод, что просьба о помощи не осталась без ответа, и нажал спуск, опустошая магазин.

Реакция последовала незамедлительно, однако совсем не с той стороны, откуда ожидалась. Остатки расколотого взрывной волною стекла в среднем оконце разлетелись мелкими брызгами. Нечто черное, напоминающее банку тушенки с длинной ручкой, упало на пол и покатилось к левой стене.

Стас, подскочив с такой резвостью, будто и не было на плечах тридцати килограмм, метнулся к койке единственного постояльца казармы, опрокинул ее набок ударом ноги и упал ничком рядом с мертвым телом.

Взрыв уничтожил три ближайшие кровати, разметав матрасы, подушки и одеяла. Чудом державшиеся в рамах стекла вылетели наружу.