Эдем 8
Шрифт:
Но ещё нужно стабилизировать сердцевину, как и клинок всё ещё мечется между жидким и твёрдым состояниями. Расслабляться рано, наоборот, нужно отдать артефакту ещё больше, чтобы он не стал маленькой и тонкой зубочисткой. И снова молот опускается, а эхо этого удара вызывает колоссальный всплеск хара, что снова расщепил вылезающую из трещин шваль.
Огненная Бестия уже готовилась оторвать только недавно заживший за год кусок души, как снова раздался взрыв. В этот раз тряслась подземная крепость. Сражение гремело совсем рядом и обрушился ещё один мост, задрожали механизмы, но тут же их порывом ветра снова поддержал незнакомец,
И всё же мягкий свет с дуновением ветра принёс сквозь коридоры ещё один поток жизненно необходимого сырья. Ещё более чистое чем до этого, оно приходило уже не из разлома, а сразу шло в фокусировочный кристалл. И как же его много… но откуда? Кто его создаёт? Хотя какая разница… сейчас это неважно.
Но этот поток вдохнул второе дыхание в уставший разум и тело. Тёплое и одновременно суровое сияние солнца вдруг родилось в самом сознании, хотя в какой-то момент Ада могла поклясться, что она будто оказалась на центральной площади в Анхабари в полдень. Яркие лучи, кажется, буквально касались кожи, но всё это было лишь отголоском плывущего потока теней Кихариса. Снова сила собиралась в молоте и новые удары постепенно делали невозможное. За все тринадцать лет бесконечных попыток так далеко не удавалось зайти.
Больше, сильнее, прочнее. Клинок затвердевал и принимал окончательные очертания, пока битва гремела прямо рядом. Два жутких монстра сошлись в последней битве, в этом круговороте хара и рождалось то, что нужно оружию. Но в какой-то момент чистый поток оказался осквернён резким всплеском хара. Он проник прямо внутрь клинка и вызвал разрушительные цепные реакции. Ужас сковал сердце Ады.
— Только не так… нет-нет-нет, — отчаянно забегали мысли, наблюдая как с каждой секундой масштабы проблемы увеличиваются.
Мосты обрушались одним за другим, затем раздались взрывы механизма. Битва двух монстров разрушала всю крепость, а вслед за ней доставалось и кузне. Молоту и наковальне, конечно, ничего сделать не удалось, но важно понимать, что огромная доля успеха в создании артефакта зависит от преобразования хара и теней Кихариса в физическое. И механизмы эти крайне хрупкие, резкое эхо магического заклинания может просто сбить калибровку тонко настроенных кристаллов, а в этом случае они вообще взрывались.
Но оставалось совсем чуть-чуть. Оружие уже готово, его сердцевина почти не брыкается, остается лишь окончательно скрепить её с оболочкой. Последний рывок, буквально один удар молота отделяет провал от успеха. И ради этого Ада решила отдать всё, что у неё осталось. Снова ментальное тело и душа подвергаются колоссальной нагрузке, приходится идти по тонкой грани, где один маленький шаг в сторону и тебя встречает смерть, что тоже поставит крест на успехе.
Однако нужно брать как можно больше. И вот молот зависает над головой. Где-то в подсознании мелькнуло отчаяние от отрицаемого осознания. Столь могучему оружию, напитавшемуся за столько времени силы… Даже от сама Огненная Бестия в процессе длительного создания этого артефакта лично отдала куда больше, чем накопила сейчас. Не хватит этих крох, что завершить начатое.
В этот же момент и случилось нечто, что одновременно повлияло на целый ряд различных, но связанных между собой событий. Перед тем как молот опустился,
И в этом взрыве на секунду засияла вспышка мягкого света. Сначала она с дуновением ветров расплывалась по всем коридорам, остановив на секунду сражение двух монстров, после чего сошлась в одной точке, в молоте, попутно увлекая за собой бессчётные потоки необходимого сырья. Произошло нечто необратимое, ужасно печальное и грустное, но в то же время великолепное. И тени Кихариса перемешались с Ахикрисом.
Ненадолго, а может и надолго, Ада потеряла сознание, а очнулась лежащей на полу. Все силы куда-то ушли, что неудивительно, ведь пришлось отдать почти всё. Кроме того, по мозгам и телу прилетела отдача от воистину варварского использования крайне тонкого инструмента, которым вообще не стоит трудиться без возведённых и теперь разрушенных механизмов кузни. В результате молот просто разлетелся на тысячи осколков, и даже наковальня оказалась разломана на две части.
Но в центре пьедестала, среди обломка, крови, пепла и безумия сиял прекрасный меч. Песня играла в нём, а едва слышимый голос звал к себе создательницу. Оружие было создано и ради него пришлось заплатить большую цену.
Однако в данный момент Огненная Бестия не могла оценивать масштабы жертвы, сейчас требовалось выжить. Полностью изнеможденная, она едва смогла доползти до своего творения, лежащего в каком-то метре, но судя по трудностям связанных с преодолением этого смешного расстояния, можно провести параллель с путешествием в давно забытые миры.
Но как только рука сжалась на клинке, то сразу же Ада почувствовала, что её силы восстанавливаются. Всё то, что отдавалось в процессе изнурительной ковки, теперь возвращалось и многократном размере. Открылось второе дыхание и уже через секунду ученица смогла встать и сделать первый взмах своего нового меча, являвшегося будто продолжением или отражением своей создательницы.
И тут начали вставать на место мозги. Разум и сознание смогли переключиться на новые задачи, проанализировать произошедшее ранее.
— О нет… — Глаза Огненной Бестии расширились от наконец-то прорвавшегося осознания.
В один момент она рванула в коридор и по пеплу побежала в сторону затихшей битвы, пока всё сильнее разгорался огненный нимб диадемы. Трудно сказать на что она в этот момент рассчитывала, ведь не смотря на новое оружие… до тех монстров, эхо битвы которых уничтожило кузню и возможно почти всю или как минимум половину подземной крепости, ей как до луны пешком — без архиепископа ну никак не справиться. Но не бросать же двух своих наставников.
И когда Огненная Бестия вбежала внутрь помещения с разломом, то обнаружила там крайне пугающую картину. Эхо присутствия Лансемалиона Бальмуара исчезло, а Халсу’Алуби, сильнейший маг огня и один из самых сильнейших паресисов стоял на колене. Вторая его нога опиралась бедро, заканчивающееся уродливым обрубок, в то время как рука полностью отсутствовала по плечо, как и лицо будто кто-то содрал. Кровавый череп, куски расплавленной плоти с застрявшими внутри волосами, торчащие наружу рёбра… Ужасные раны, которые не исцелялись, а значит он отдал все свои силы.