Эдем (Книги 1-3)

Гаррисон Гарри

– Я Ива из саммад Охсо. А кто ты?

– Керрик.

– Ты тоже пленник, захваченный мургу. И ты можешь говорить с ними?

– Да, могу. Как вы оказались здесь?

– Странные вопросы ты задаешь. Конечно пришли ногами. Мы никогда прежде не заходили так далеко на юг, но прошлой зимой очень многие погибли от голода, и нам не оставалось ничего другого.
– Она взглянула на его силуэт на фоне темного неба и спросила: - А когда тебя захватили в плен, Керрик?

– Когда?
– На этот вопрос было трудно ответить.
–

Это случилось много лет назад. Я был тогда очень маленьким.

– Они все мертвы, - сказала вдруг женщина и зарыдала.
– Эти мургу убили всех, всех, за исключением нескольких пленников.

Она рыдала все громче, и вдруг Керрик почувствовал боль в шее. Он схватил обеими руками ошейник и тут его дернули в сторону. Все было просто: шум мешал Инлену спать, и она откатилась в сторону, потащив за собой Керрика. После этого он больше не пытался говорить.

Утром он проснулся с трудом. Голова была тяжелой, кожа горела. Видимо вчера он слишком много был на солнце. Найдя контейнер с водой, он жадно пил, когда появилась Сталлан.

– Эйстаи сообщила мне, что ты говоришь с другими устозоу, - сказала она, и в словах ее было столько ненависти, что Керрик возмутился.

– Я - Керрик, тот, что сидит рядом с Эйстаи. Твои слова оскорбительны.

– А я - Сталлан, убивавшая для Эйстаи устозоу. В том, что я сказала, нет ничего оскорбительного.

Охотница вчера пресытилась убийствами, и ее манера говорить была как всегда грубой, как и ее голос. Но Керрик чувствовал себя сегодня слишком плохо, чтобы спорить с грубым существом. Не сегодня. Игнорируя ее движения превосходства и удовлетворения, он повернулся к ней спиной, заставив ее следовать за ним к месту, где лежала связанная женщина.

– Говори с ней, - приказала Сталлан.

Женщина задрожала при звуке ее голоса и испуганно взглянула на Керрика.

– Я хочу пить.

– Я принес немного воды.

– Она корчится и издает звуки, - сказала Сталлан.
– Что это значит?

– Она хочет воды.

– Хорошо, дай ей немного, а потом я буду задавать вопросы.

Ину пугал мараг, стоявший рядом с Керриком и холодно, без всякого выражения смотревший на нее. Потом руки его шевельнулись и он издал какие-то звуки. Керрик перевел:

– Где есть большие тану?

– Где? Что это значит?

– Я говорю за этого безобразного марага. Он хочет знать, где находятся другие саммад.

– На западе, в горах. Ты же сам знаешь.

Сталлан не удовлетворил этот ответ, допрос продолжался.

Через некоторое время даже со своим неполным знанием языка Керрик понял, что Ина уходит от прямого ответа.

– Ты не говоришь всего, что знаешь, - сказал он.

– Конечно, нет. Этот мараг хочет найти другие саммад, чтоби убить их. Я не скажу ему. А ты сам хочешь этого?

– Мне все равно, - искренне ответил Керрик. Он устал и у него болела голова.

Мургу могли убивать устозоу, устозоу убивать мургу, для него это ничего не значило. Он кашлянул раз, другой, третий, а когда вытер губы, увидел, что слюна с кровью.

– Спроси снова, - сказала Сталлан.

– Спрашивай сама, - ответил Керрик в такой оскорбительной манере, что Сталлан зашипела от гнева.
– Я хочу выпить воды - мое горло пересохло от жажды.

Он выпил воды, жадно глотая ее, затем на мгновение закрыл глаза.

Потом он почувствовал, что кто-то дергает его, но нужно было слишком много усилий, чтобы открыть глаза. Через некоторое время его оставили в покое. Ему было холодно, хотя с неба ярко светило солнце.

Глава двадцать шестая

Самые худшие времена медленно уходили прочь. Правда были еще периоды беспамятства, но во время них боль утихала и становилась тупой. Он видел все как в тумане, но крепкие прохладные руки, поддерживающие его за плечи, чтобы он мог пить, могли принадлежать только Инлену. Постоянный слуга и провожатый, подумал он и, сам не зная почему, рассмеялся от этой мысли.

Этот бесконечный период закончился, когда он окончательно пришел в себя, но не смог двинуться с места. Не то, чтобы он был связан или его кто-то держал, просто страшная слабость приковала его к постели. Потом он обнаружил, что может управлять своими глазами, но их туманили непроше ные слезы. Инлену была возле него, упорно сидя на своем хвосте и молча глядя в никуда. С огромным трудом он мог произнести одно единственное слово - вода, но не смог сопроводить его нужным движением тела. Один глаз Инлену повернулся к нему, пока она соображала, что он имеет в виду.

Постепенно его мысль дошла до нее, она засуетилась, принесла сосуд с водой и приподняла Керрика, чтобы он мог напиться.

Он закашлялся, затем откинулся назад, утомленный, но в сознании. У входа что-то задвигалось, и в поле его зрения появилась Акотолп.

– Я слышала, он говорит?
– спросила она, и Инлену знаком подтвердила это.

– Хорошо, очень хорошо, - сказала ученая. Керрик мельком взглянул на ее толстое тело, плывшее перед ним, как восходящая луна.

– Ты должен был умереть, - довольно сказала она, - и ты умер бы, не окажись здесь меня. Покажи, как ты благодарен мне за это.

Керрик ухитрился сделать слабое движение челюстью, Акотолп приняла это как должное.

– Болезнь захватила все твое тело, эти язвы на твоей коже только самая малая часть ее. Фарги не хотели касаться тебя, слишком глупые, чтобы понять, что инфекция этого рода очень специфична. А меня это привлекло. Это было очень интересно, поскольку я никогда не работала с теплокровными устозоу. Твоя смерть казалась неизбежной.

Говоря это, Акотолп обмывала его тело. Это было довольно больно, но не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал прежде.