Эдем не для двоих
Шрифт:
— Вы ко мне?
Он вытащил удостоверение. Анна удивленно посмотрела на гостя:
— Из Южноморска? Так вы…
Внезапно она схватилась за сердце и упала бы, если бы Сирченко не проявил расторопность. Женщина оперлась на его плечо и тихо сказала:
— Проходите в дом.
Внутренняя обстановка особняка соответствовала его внешнему виду. Такому евроремонту позавидовал бы любой житель Сиреневого. Оперативник осторожно усадил хозяйку в кожаное кресло.
— Может, вам принести лекарство?
Она покачала головой:
— Там, на столике… Графин с водой. Налейте в стакан.
Парень исполнил ее просьбу. Она выпила
— Вы по поводу моей сестры? Ее нашли?
Ее голубые ясные глаза выражали надежду. Алексей почувствовал себя последним негодяем, но он не мог ее обмануть:
— Нет.
Она развела руками:
— Как же так… Но почему тогда вы здесь?
Сирченко примостился на кожаном диванчике.
— Мы решили вновь открыть дело. В поле нашего зрения попал ваш бывший родственник.
Ее бледное лицо стало мраморным.
— Этот негодяй Артур? Скажите, разве так трудно доказать, что он отправил мою сестру на тот свет? — Анна выдавила нечто похожее на улыбку: — Правда, раз вы тут…
— Он попал в поле нашего зрения по другой причине, — разочаровал ее Алексей. — Однако материалы дела вашей сестры оказались отнюдь не лишними. Мы пришли к выводу: в нем много неясностей. Поэтому я и решился вас потревожить.
— Конечно, — откликнулась Анна. — Спрашивайте. Мне сразу не понравился ваш коллега, который допрашивал меня полгода тому назад. Сознайтесь, ему наплевать на мою сестру. Именно поэтому милиция до сих пор не знает, где она.
Алексей пожал плечами:
— Проверим. Вам нетрудно будет повторить мне то, что вы рассказывали ему?
Она устроилась поудобнее:
— Охотно.
— У вас с Лилией были хорошие отношения?
Голубые глаза наполнились слезами. Эта женщина не играла. По всему было видно: она потеряла близкого человека.
— Мы рано лишились родителей, — начала Топоркова. — И остались вдвоем, вот в этом доме. Я училась в институте, Лиля оканчивала школу. По ночам я работала санитаркой в больнице, там и познакомилась с Григорием Топорковым. Он был старше меня на тридцать лет, однако имел хорошую должность, а следовательно, деньги. Когда он сделал мне предложение, я согласилась. — Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Помню, какой скандал закатила мне Лиля, узнав о моей свадьбе. Она называла его чудовищем и расклеила по всему дому плакаты, на которых написала крупными буквами: «Красавица и чудовище». Помню, мне еле-еле удалось ее убедить, что Григорий — моя первая и последняя любовь. В общем, мы поженились, а потом принялись приводить в порядок этот дом. Видели бы вы его тогда! Он грозил в любой момент обвалиться.
— Лиля все время жила с вами? — поинтересовался Сирченко.
Анна покачала головой:
— Она поступила в институт в Харькове и приезжала сюда на каникулы. Мы с Григорием не ждали детей, однако у нас родилась Иришка, и Лиля всей душой полюбила ее. — Она вздохнула: — Помню, Лиля приехала сюда после защиты диплома со своим женихом, выпускником летного училища Павлом Клецковым. Это была красивая пара, о чем я и сказала сестре. Она завела меня в спальню, кинулась передо мной на колени, обняла мои ноги и заплакала. Когда я спросила, что с ней, она ответила: «Ты вышла замуж за Григория, чтобы я смогла построить свою жизнь, как сама того захочу. Вот почему я перед тобой в неоплатном долгу». Я тоже обняла ее и заплакала: «Не говори так. В конце концов, все сложилось хорошо». — «Да, — ответила
Затем вошел мой муж, и Лиля не стала продолжать. Мы прошли к столу. В тот день нам не хотелось думать о плохом. А плохое, оказывается, уже поджидало нас. Через пять лет скоропостижно скончался Григорий, и после его смерти я почувствовала себя очень одинокой. Иришка училась в Москве, и я стала ездить к сестре в Южноморск. Ее муж Павел испытывал какие-то новые самолеты, сестра каждый день волновалась за него, и не напрасно. Однажды вечером один военный принес Лиле страшную весть… Вы, наверное, догадываетесь, какую?
Алексей наклонил голову.
— Вот так мы обе и овдовели, — продолжала Анна. — Я предложила ей переехать в дом ко мне, однако Лиля не хотела оставлять Южноморск. В свою очередь, она звала меня к себе, повторяя: «Жить у моря — это чудесно! Оставляй дом Иришке. А сама перебирайся сюда».
Я не послушалась — и сделала самую большую ошибку в жизни.
Оперативник мягко дотронулся до ее локтя:
— Не вините себя.
Анна словно не слышала его:
— Если бы я переехала к ней, она никогда не вышла бы замуж за этого альфонса.
У меня в голове не укладывается, как она могла это сделать! Умная, обеспеченная, образованная женщина!
— Она хотела женского счастья, — вставил капитан. — Пусть и недолгого.
— Да, Лиля так и сказала, когда я набросилась на нее, — подтвердила Анна. — Так и говорила: «Пусть немного, но все будет мое». Он жил за ее счет, а потом угробил мою сестру!
— Это еще не доказано, — мягко заметил Сирченко.
На ее усталом лице появилось раздражение:
— А кто же это сделал? Ну посудите сами: по его словам, Лиля уехала выбирать товар! Да она ездила за товаром сотни раз, однако никогда не выключала мобильный в первый же день. Мы перезванивались по несколько раз.
Алексей подался вперед:
— Значит, связь прервалась в день ее отъезда?
Анна сморщилась:
— Это я и говорила вашему коллеге. Когда я не смогла дозвониться до сестры и на второй день ее отсутствия, то забеспокоилась и набрала номер Артура. Он не сказал ничего вразумительного, и я посоветовала ему написать заявление в милицию. Думаете, Сазонов меня послушал?
— Нет? — заинтересовался Алексей.
— Разумеется, — обиженно произнесла Топоркова. — Альфонс стал меня успокаивать: мол, сестра могла уехать и за границу и находиться вне зоны доступа. В общем, он просто вешал мне лапшу на уши. В наше время телефонная связь не является диковинкой. Лиля обязательно позвонила бы мне — откуда угодно. Она знала: я всегда за нее волнуюсь.
— И тогда вы написали заявление сами? — подсказал Алексей.
— А что мне еще оставалось делать?
Парень кивнул:
— Да, верно.
— А молодой муженек даже не почесался, — прошелестела Анна. — Я думала, он уберется из ее квартиры. Но потом всплыла эта дарственная! Негодяй остался там, где уже и жил.
— Вы считаете, сестра никогда бы не оставила ему дарственную?
Топоркова рассмеялась:
— Ну, разумеется! Ему стоило сделать лишь один неверный шаг, и он сделал его. Я в этом уверена. Только Лиля поплатилась за это жизнью. — Она резко встала и схватила оперативника за руку: — Обещайте мне: виновный в гибели моей сестры будет наказан!