Эдер
Шрифт:
– И правда.
– Улыбнулся я, повернувшись к демонам на стенах.
И, словно прогоняя прочь все плохие мысли, я поднял руку над головой...
[Щёлк]
Весьма громкий щелчок пальцами привлёк внимание всех собравшихся демонов, они даже не сразу поняли то, что внезапно глубокая ночь сменилась ярким днём.
Когда глаза всех медленно адаптировались к свету, все они посмотрели на меня с ещё большим обожанием.
И вот так, под возбуждённые голоса толпы, мы проследовали в город.
Все
На вид он столь же хорош, сколь и на прочность.
Я помню, как мои родители решали вопрос по поводу строительства домов...
Думали о многих материалах, но вскоре решили, что этот белый камень будет намного лучше остальных предложенных вариантов, так как он был крепок и красив одновременно.
А в придачу к тому, что на некоторых, отдалённых от центральной улицы, переулках, стены домов были разукрашены в яркие цвета, на некоторых были представлены портреты в профиль и в анфас.
Я даже смог рассмотреть два портрета, принадлежавших мне и моим родителям.
На первом был лишь я, в анфас, полностью облачённый в доспехи...
А на другом, как не прискорбно осознавать, была нарисована картина боя, изображённая в профиль...
Все семь богов, а в придачу и я, парили в воздухе и одновременно блокировали удары девяти фигур, восемь из которых принадлежали богам Хильдедора, девятым был нарисован Трудлерт.
Изображение давало понять то, что нам было тяжело, то, что сила врага превосходили нас, ибо враги находились чуть выше нас.
Но кроме этого, под всем этим, было изображено кровопролитное сражение, сражение между демонами и множеством других рас.
Всё было очень детально прорисовано, можно было сказать прямо... Художник старался, вкладывал всю душу в своё творение.
Исанора.
– Вдруг сказал я через плечо.
Та вопросительно на меня посмотрела, ожидая моего вопроса.
Когда мы были на острове Фериров, ты сказала, что этот день стал для тебя самым счастливым за последние три сотни лет... Не значит ли это, что...
Нет.
– Отрицательно помотала та головой.
– Ничего это не значит, просто когда мир изменился, я подумала, что лучше и практичнее всего будет ввести себя в анабиоз, конечно, прежде чем это сделать, я убедилась, что никаких проблем не возникнет. К тому же, даже если бы что-то и произошло, то меня можно было бы легко вывести из этого состояния.
И что, ничего так и не произошло?
– Спросил я.
– Ты ведь ещё триста лет где-то бродила...
Да... Не знаю точно сколько лет назад, но мне вдруг захотелось полностью осмотреть новый мир, чтобы если вдруг что, можно было бы быстро понять, где и что происходит.
– Ответила она.
– это я делала очень часто... И вот, когда я снова
Ненадолго она замолчала.
Я уже начала думать, что случилось что-то ужасное, то, что потребовало бы моего присутствия. И вот, тогда я и узнала, что появились первые признаки твоего возвращения.
На последних словах она тепло улыбнулась, будто бы смотрела на нечто близкое, дорогое и важное её сердцу.
Мы продолжили идти по центральной улице, по обе стороны которой расположилось очень много демонов.
Все они ликовали, каждому хотелось показать свою радость.
Центральная улица была очень широкой, специально для того, чтобы по ней могло пройти большое количество повозок, или, как замена им - солдаты.
Раньше ведь было очень много дичи, добываемой в лесу, поэтому требовалось большое количество телег и повозок, чтобы уместить всё это мясо.
А во время войны по этим улицам вышагивали ряды солдат.
Если бы центральная улица была узкой, то мы не успевали бы переправлять на поле боя своих солдат...
Этот город послужил нам очень хорошую службу.
Дороги, выложенные из ровного, отполированного белого камня, везде шли ровно, ни одного скола или трещинки, видно, везде был очень чёткий уход.
В просвете между каменными дорожными плитами просвечивалась зелёная травка, которая придавала красоты и красок этим и так уже прекрасным улицам.
И вот, пройдя ещё какое-то расстояния, до наших ушей дошла мелодия...
Подняв головы, я, Ильмира и Исанора увидели парня, который, свесив одну ногу с крыши дома, играл на четырёхструнной лютне, медленно перебирая пальцами по этим тонким бронзовым ниточкам.
Нельзя было сказать, сколько ему лет, так как его лицо прикрывала испачканная маска, сделанная из белого материала.
Она точно облегала его брови, скулы, прямой нос и острый подбородок.
В маске было всего три отверстия, одно для носа, а два другие предназначались для глаз.
Всю его голову закрывал тёмно-красный капюшон, который отлично подходил к его кожаной одежде такого же цвета, ремни с позолоченными бляхами плотно окаймляли его стан и часть правой руки.
Штаны он носил всё из той же кожи, вот только они были более тёмными, в некоторых местах виднелись заплатки по цвету не подходящие к штанам, что делало его костюм немного нелепым.
На поясе его штанов висели ножны чёрного кинжала, на навершии которого был установлен маленький янтарь, внутри которого просматривалось застывшее в одной позе синее насекомое, глаза которого переливались разными цветами.
Таракан, кстати, слегка походил на колорадского жука.
Мелодия, что исходила из лютни этого парня, привлекала не только нас троих, многие демоны так же обратили своё внимание на игру этого парня.
Многие пытались разглядеть хоть что-то за этой маской, но тщетно...