Единожды приняв присягу...
Шрифт:
— Пан офицер позволит нарушить его уединение?
Поднимаю голову. У стола стоит очень пожилой представительный мужчина в элегантном костюме и строгом галстуке, со шляпой и зонтом-тростью в руках. На вид — состоятельный коммерсант или предприниматель.
— Если ненароком занял привычное для вас место, могу перебраться за другой столик, — говорю я не самым любезным тоном.
Перспектива застолья с незнакомцем из «бывших» меня мало привлекала. Однако мужчина, казалось, неучтивости не заметил.
— Пан офицер разрешит подсесть? Хочется перемолвиться с русским, —
— Вам не повезло, я — армянин.
— А я — Аристарх Филиппович, — галантно поклонился мужчина, взявшись за спинку незанятого стула. — Поскольку вы не успели сказать «нет», будем считать, что вы согласны принять одинокого старика в сотрапезники. Сына Кавказа я, конечно же, отличу от сибиряка или волжанина, но, видите ли, пан офицер, под панской Польшей мы привыкли всех советских называть русскими.
Шутливая интонация и искренняя улыбка немолодого человека обезоружили меня. Слово за слово завязалась неторопливая беседа о том, о сем, Аристарх Филиппович оказался занятным рассказчиком. Исколесивший пол-Европы, он, не скупясь, сыпал любопытными историями.
— Кто вы? — поинтересовался я у собеседника.
— Артист, — с достоинством ответил он.
— И в каком жанре работаете?
— В оригинальном.
— Выступаете?
— Нет. Я, знаете ли, давно уже консультант, отошел от дел. Видите ли, пан офицер, люди моей бывшей профессии исповедуются обычно только перед господом богом, но с вами мне почему-то хочется пооткровенничать. Позволите старику пооткровенничать?
И он рассказал о своей жизни, которая весьма походила на детективный роман.
Вырос в крупном волжском городе, с юности связался с потрошителями сейфов и настолько преуспел в этом, что в среде «медвежатников» прослыл виртуозом, «гастролируя» по городам России, а потом — по Европе. После первой мировой войны «вышел на покой», обосновался в Варшаве и изредка «консультировал энергичных и любознательных людей, которых занимало содержимое сейфов ювелиров и банков на Западе».
В двадцатые годы английская полиция безуспешно искала похитителей, унесших из крупного банка деньги и ценности на астрономическую сумму, и ломала голову над тем, как можно было вскрыть считавшиеся неприступными банковские сейфы сложнейшей конструкции. О нет, Аристарх Филиппович не был на месте событий и не вступал в конфликт с британской полицией. Просто к нему обратились за консультацией бывшие коллеги из-за Ла-Манша, он поразмыслил и подсказал, как сделать, чтобы сейфы послушно и тихо открылись перед ними…
Нападение гитлеровской Германии на Польшу вынудило Аристарха Филипповича сняться с привычного места. Вместе с беженцами из Варшавы он направился к советской границе и рад, что на старости лет опять оказался на родной земле, где надеется скоротать остаток дней не как бывший «артист» или «консультант», а честно зарабатывая кусок хлеба…
Встреча эта имела весьма неожиданное продолжение.
В одном из бывших польских правительственных учреждении, ведавшим в Тернополе вопросами сельского хозяйства в кабинете какого-то уполномоченного или советника стоял сейф.
Все
Приглашенный мастер, осмотрев сейф, сказал, что это очень редкая конструкция, «с секретом». Наш эксперт подтвердил и добавил, что вскрыть будет крайне трудно, так как, похоже, внутри заложены специальные устройства для ликвидации содержимого в случае взлома.
Чекистский интерес к необычному сейфу усилился, когда стало известно, что в охраняемое помещение кто-то несколько раз пытался проникнуть. Значит, он привлекает не только нас и в своих недрах заключает нечто более существенное, нежели сводки об урожайности ячменя или настриге шерсти в окрестных селах.
Но как открыть сейф, заглянуть внутрь, не повредив содержимое?
Тут-то я и вспомнил ужин с отставным «артистом».
Сначала товарищи мое предложение восприняли как шутку, но все же навели соответствующие справки. Когда история с английским банком подтвердилась до мелких деталей, меня послали за стариком.
Аристарх Филиппович долго отнекивался, мол, столько лет таким не занимается, дал себе зарок никогда больше ие «медвежатничать» и т. д. Решающим доводом для него прозвучало мнение эксперта о наличии ликвидирующих устройств.
— Брильянты или валюту с такими штучками не хранят, — задумался он. — Ладно, посмотрим. В моем старом саквояже, кажется, сохранилось кое-что с молодой поры. Захватим его и пойдем…
Тщательно осмотрев сейф, Аристарх Филиппович посидел в углу с чашкой кофе, снял пиджак, ослабил на шее галстук, положил на стол расстегнутый саквояж и сказал:
— Пока я буду работать, панове офицеры пускай погуляют в коридоре.
Мы переглянулись, хотели было возразить, но старик непререкаемым тоном заявил:
— Если меня не оставят одпого, к сейфу я не притронусь!
Руководитель нашего подразделения приблизился к нему, взглянул прямо в глаза:
— Вы же понимаете, что…
— Я не стану работать, пока в комнате кто-то топчется. Все!
— За мной! — скомандовал руководитель подразделения, и мы вышли в коридор.
Стоит ли описывать наши переживания? Хоть вокруг здания и выставлена охрана, а в коридоре — мы, офицеры-чекисты, но…
Наконец, дверь распахнулась, на пороге появился Аристарх Филиппович.
Не скрывая торжествующей улыбки, он поклонился:
— Прошу. Моя миссия окончена. Если вас не затруднит, в качестве гонорара хотелось бы еще чашечку кофе. Извините, чертовски устал.
Мы поспешили в комнату.
Дверца сейфа открыта, на полках между стопками бумаг, папками и коробками — взрывное устройство и ампулы с горючей жидкостью, соединенные между собой сложной системой проводов и нитей.
Наш эксперт, с профессиональной придирчивостью оглядев дверцу и замок и не обнаружив никаких следов насилия, повернулся к Аристарху Филипповичу.