Единственная для Барса
Шрифт:
– Как это…
– Вот, посмотри.
Он развернул ее лицом к стене.
Нет, к зеркалу.
Лицом к большому зеркалу, которое находилось в простенке между двумя стеллажами. Оно отразило ее всю, начиная от кончиков пальцев ног, выглядывавших из ворса ковра, и заканчивая растрепанной макушкой.
Сердце девушки забилось сильнее, когда она с опаской шагнула ближе. Вгляделась в свое лицо. Горло сжалось, дыхание в нем застряло горьким комком. И Лика с трудом проглотила его.
Из зеркала на нее смотрела она сама. Такая знакомая – и в то же время чужая. Неуловимо изменившаяся
– Я… не похожа на саму себя, – пробормотала она, касаясь пальцем своего отражения.
– Я же сказал, ты изменилась.
Лика присмотрелась к своим глазам. Да, они стали светлее, в них стало больше оттенков желтого… Но зрачок оставался по-прежнему круглым. Правда, сейчас, в темноте, он был расширен и занимал почти всю радужку.
– Кажется, с глазами все в порядке, – облегченно выдохнула она. Ей не придется прятать зрачки под контактными линзами, как это делает Кир. А все остальные изменения она сможет как-нибудь объяснить.
– Ты уверена? – губы Стромова дрогнули в легкой усмешке. – Ну, так смотри!
Он щелкнул выключателем, и яркий свет залил комнату.
Лика охнула, отшатываясь от зеркала и прикрывая лицо руками. Но недостаточно быстро. Она успела заметить момент, когда ее зрачки резко сузились, принимая серповидную форму.
– Твой внутренний Зверь пробудился, – услышала она голос Кирилла, и каждое слово, сказанное им, звучало, как приговор. – Теперь ты одна из нас.
Не в силах устоять на ногах, Лика медленно опустилась на пол. Правда, от которой она так долго бежала, настигла ее и обрушилась, словно лавина. Больше не было смысла врать себе и надеяться, что все утрясется само собой.
Но истина оказалась слишком тяжелой, чтобы она смогла ее осознать. Пряча лицо в ладонях, она глухо выдавила сквозь пальцы:
– И… что же мне теперь делать?
– Жить.
Из горла девушки вырвался полузадушенный смешок:
– А я, по-твоему, чем занималась все эти годы?
Стромов пожал плечами.
– Существовала.
– Ты не понимаешь, да? – подняв голову, Лика взглянула на Кира, и тот заметил слезинки, блеснувшие на ее щеках. – Мне утром на работу. Если ты забыл, то я работаю на военной базе, и я не могу появиться там в таком виде!
Она ткнула пальцем в сторону зеркала.
Кирилл стиснул зубы, чтобы не дать сорваться словам, о которых он потом пожалеет. Он и так уже слишком о многом жалел. И то, что сейчас происходило, тоже было его ошибкой.
Лика оказалась совсем не готова к тому, что случилось, и в какой-то мере это была и его вина. Это он спровоцировал пробуждение ее Зверя. Это на него так отреагировала ее вторая сущность. Это он стал тем катализатором, что запустил пусковой механизм в бомбе замедленного действия под названием Лика.
Теперь у него на руках девушка-вер, неспособная управлять своими инстинктами. И она его пара – единственная женщина, с которой он добровольно себя связал.
В воздухе пахло большими проблемами.
Оставалось только одно. Играть свою роль до конца, чтобы Лика хотя бы пару ближайших недель пожила в счастливом неведении.
Подойдя
– Давай, малышка, расслабься. Разве я не говорил, что смогу о тебе позаботиться?
Лика с неохотой поддалась, откинула голову ему на плечо и закрыла глаза. Она не смогла отказать себе в такой малости – почувствовать, как его теплые руки массируют ее плечи. Это было приятно. Это расслабляло. Это давало ощущение покоя и защищенности. Даже то, что она прижималась ягодицами к его паху – абсолютно не смущало сейчас. Как и то, что Кирилл был голым, и только тоненькая простыня отделяла их друг от друга.
Она слабо улыбнулась: надо же, как мало ей нужно, чтобы почувствовать себя в безопасности. Всего-навсего, чтобы кто-то о ней позаботился. А еще с кем-то поговорить и рассказать обо всем, что мучило ее эти дни.
– Мне страшно, – прошептала она. – Я боюсь.
– Глупенькая. – Он нагнулся и поцеловал ее в закрытые веки. – Я почти тридцать лет живу среди людей. Неужели ты думаешь, я не знаю, как скрывать свою сущность? Неужели ты думаешь, я не смогу научить тебя?
– Ты про линзы? – она запрокинула голову, чтобы поймать его взгляд.
В том, что сейчас между ними происходило, было что-то более личное, более интимное, чем то, что случилось в постели. Там Лика пустила его в свое тело. Сейчас она собиралась пустить его в душу. Там она отдала ему свою невинность, здесь она собиралась доверить ему свое сердце.
Кирилл не отвел глаза. Он смотрел на девушку внимательно и серьезно, без тени усмешки. И в его взгляде она вдруг увидела скрытую боль.
Всего на секунду Лике показалось, что она видит в его глазах отражение старой раны. Она машинально потянулась к его лицу, ее пальцы прикоснулись к изувеченной щеке – и вдруг все исчезло. Лицо Кирилла замкнулось, его рука накрыла ладонь девушки и мягко, но настойчиво убрала ее.
– Дело не только в линзах, – заговорил он, продолжая машинально массировать ее плечи. – Это целая наука, как держать свои инстинкты в узде и не выдать себя. Меня учили этому с детства, но мне пришлось тяжелее, чем тебе. Я же вырос в резервации, среди веров, и мне никто не объяснял, как сдерживать себя. Наоборот, у веров не принято скрывать свои чувства. Но ты – другое дело. Ты привыкла жить среди людей, и человеческие повадки для тебя естественны. Ты привыкла руководствоваться разумом, а не чувствами, верить рассудку, а не инстинктам. Тебе будет легче адаптироваться к новым обстоятельствам.
– Думаешь?
– Уверен. Мой приемный отец сделал все, чтобы ни один анализ не смог выявить во мне вера. Так что беспокоиться не о чем.
– Я тебе ещё не говорила… – Лика в сомнении закусила губу. Ей хотелось поделиться с Кириллом своими страхами, но она не была уверена, что ему это нужно. – Нейман все знает. Обо мне.
Кириллу пришлось сделать усилие, чтобы изобразить удивление. Он же должен был удивиться, чтобы не выдать себя.
– И… что же он знает?
– Все. О моем отце, о том, почему я жила среди людей… И почему оказалась на Тайре. Оказывается, это был их совместный план. Неймана и моего отца.