Единственная для Барса
Шрифт:
Господи, это все? Неужели это конец? Неужели ей суждено стать закуской для этого зверя?
Взгляд лихорадочно заметался по салону Ленд Крузера.
Нет! Так нельзя! Должно быть хоть что-то, хоть один шанс. Она не может умереть здесь и сейчас!
А хищник все приближался.
Медленно, не торопясь. Не спуская с девушки настороженного взгляда.
Вот он остановился почти у самой машины.
И… лег.
Просто лег, распластавшись на асфальте.
Лика оцепенела.
И тут ирбис пополз вперед, прижимая уши к затылку, точно
Но нет, зрение не обманывало.
Этот огромный котяра действительно полз к ней с виноватой мордахой, вытирая пузом асфальт! А его длинный хвост нервно подрагивал, словно ирбис испытывал страх.
Девушка почти не дышала, когда хищник с видимой осторожностью забрался в машину. Не весь – влезла только передняя часть. Он ткнулся носом в ее плотно сомкнутые колени и тихо мяукнул.
А потом его тело поплыло, потекло у нее на глазах, приобретая человеческие очертания. Кости с хрустом изгибались, вытягивались, вместо шерсти на теле появилась смуглая кожа, под которой теперь перекатывались упругие мышцы.
Словно во сне, онемевшая Лика смотрела, как сквозь кошачью морду проступают мужские черты. И в этих чертах было столько знакомого…
– Кир?.. – выдохнула она, не веря своим глазам. – Эт-то т-ты?
Да, это был он, перед ней, на коленях. Голый, выпачканный в крови. И смотрел на нее так странно, словно ждал, что она его оттолкнет или ударит сейчас.
– Прости, – его голос прозвучал глухо, сдавленно. – Не хотел напугать. Ты цела?
– От-ткуда т-ты взялся?..
Лика увидела, как он сжал руки, и на его предплечьях от напряжения вздулись толстые вены.
Казалось, каждое слово причиняет ему неимоверную боль. Да так оно и было.
Он искал ее по всему городу, колесил на машине, но нигде не мог отыскать. Прохожие пожимали плечами, когда он расспрашивал их о девушке. А ночь неотвратимо приближалась, на город опускалась темнота, и в этой темноте водилось много чудовищ, которые могли навредить его беззащитной паре.
Одному Богу известно, что он пережил за эти пару часов! Такого ужаса, такого опустошения он еще никогда не испытывал. У него будто вырвали сердце. Отобрали возможность дышать.
В конце концов, он бросил автомобиль на окраине, а сам обернулся. Впервые за всю свою жизнь он сделал это намеренно, и в ту минуту ему было плевать, увидит ли кто-нибудь, доложит в полицию, или сразу будет стрелять. Он был готов разорвать любого, хоть целый полк, если тот встанет у него на пути.
Зверь, которого Кирилл все эти годы скрывал даже от самого себя, получил свободу. Но оказалось, она ему не нужна – ему нужна его пара.
Андрулеску был прав. Зверь пошел по ее следам, ведомый инстинктом и одному ему слышными запахами. Он учуял ее за несколько километров, а когда понял, что она не одна, что ей больно и страшно…
Он словно сошел с ума.
Даже
К матери его будущего ребенка.
Еще вчера Кирилл даже не задумывался о возможности стать отцом, его человеческий рассудок до сих пор не мог осознать всю важность этой нежданной новости. Но Зверем правил инстинкт. Для него крошечная жизнь, только-только зародившаяся в Лике, была уже свершившимся фактом. Чудом. И сейчас, глядя на нее, он невольно пытался отыскать в ней признаки этого чуда.
От него не укрылось, с каким ужасом она смотрела на ирбиса, когда тот приблизился к ней.
Она боялась. Его пара боялась его! Мать его будущего ребенка задрожала от страха, когда он попытался к ней прикоснуться. Могло ли быть что-то ужаснее для него?
Лика потрясенно молчала, а он беззвучно молился, чтобы она опять не сбежала.
Но вот она судорожно вздохнула и посмотрела поверх его плеча на дорогу, туда, где лежали останки офицера Райта.
Кирилл обернулся вслед за ее взглядом.
Райт лежал на боку, его плечи и грудь были залиты кровью. Кровь черной лужей растеклась по асфальту. Голова несостоявшегося насильника откатилась на пару шагов, и теперь ее остекленевшие глаза смотрели прямо на Лику.
Осознание истины подкатило к девушке вместе с дурманом. Ее чуть не изнасиловали – это факт. Кирилл обернулся в ирбиса и загрыз насильника – тоже факт. Насильник был офицером с базы, которого она знала.
Это стало последней каплей.
Лика закрыла глаза, позволяя спасительной тьме окутать сознание.
***
Она очнулась от мужских голосов и ощущения легкой качки.
Открыла глаза.
Над головой висел низкий потолок, отделанный дубовой вагонкой, и мягко светила длинная люминесцентная лампа.
Где она? Что с ней?
Перед глазами все еще стоял легкий туман, мысли спутались в бессвязный комок, из которого то и дело вылетали обрывочные картинки.
Лика с трудом поняла, что лежит на больничной кровати, подключенная к капельнице и кардиографу. Кто-то даже одел ее в нечто, похожее на пижаму – свободные штаны и рубашку с широким воротом, которые были ей великоваты.
Но помещение, в котором она оказалась, вряд ли можно было назвать больничным. Скорее всего – лазарет.
Девушка неловко приподнялась на локте. Осмотрела видимое пространство.
Небольшое квадратное помещение было обито панелями, а с противоположной стены смотрели два круглых иллюминатора, за которыми тихо плескались волны и светила луна.
Волны? Откуда здесь волны?
И в этот момент до нее вновь донеслись голоса.
Где-то над головой ругались мужчины. Одним из них был Кирилл – Лика не могла не узнать его голос, отдавшийся в сердце болью предательства. А вот второй… Голос второго напомнил ей телефонную запись, о которой хотелось забыть и не вспоминать.