Единственная для Бешеного
Шрифт:
Он же глядит на меня. И непонятно, чего больше хочется: спрятаться или побежать навстречу.
– Ты чего? – Гриша, заметивший заминку, приостановился. – Что-то забыла?
– А? Нет, то есть, да… В общем, неважно. Идем.
– С тобой все
– Да, вполне. Пойдем отсюда быстрее!
– Как скажешь.
Обеспокоенный друг взял меня за руку и повел к лестнице, ведущей на первый этаж. Большой банкетный зал на триста персон, где американец закатил свой ужин, расположен в одном из элитных небоскребов, и я бы предпочла прокатиться на лифте, а не прыгать по ступеням. Но сейчас главное – скрыться от взгляда, из-за которого спина между лопатками огнем горит.
Мы спустились на пару этажей, и только потом Гриша развернул меня к себе, чтобы задать вопрос в лоб:
– Что это было?
– О чем ты?
– Мать, я тебя давно знаю, так что врать мне не следует. Кого ты там встретила, что мы бежали как черти от ладана?
Да? Мне-то казалось, это он припустил так, что еле успевала ногами переставлять.
– Ладно. Скажи хотя бы, что я должен знать. Это личное?
Хороший вопрос!
– Личное, но не то, что ты думаешь, – я вздохнула. – И вообще говорить-то нечего.
– Понял. Он тебе угрожает как-то?
– Нет, ты что! Это было…так, мимолетно, можно внимания не обращать.
– Настолько мимолетно, что у тебя чуть глаза
– Было так заметно, да?
Гриша кивнул, сжал мои плечи и тихо пробормотал:
– Детка, ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне? При любом раскладе.
– Знаю, – чтобы позорно не расплакаться от невесть откуда накативших эмоций (хотя почему «невесть», я знаю, кто явился причиной снова пошатнувшихся нервов) я прильнула к другу, уткнувшись лицом в грудь.
– Ну-ну, ты чего?
– Я тебе тушью рубашку испорчу, – прогундосила глухо, вызвав тихий смех, и заранее предупредила: – Платить за химчистку не буду!
– Что же делать? Придется тогда стирать вручную.
– Ладно.
Находиться в уютном кольце его рук было приятно. Сердцебиение потихоньку восстанавливалось. Со стороны наверняка казалось, что мы двое – любовники, а может и больше, но на самом деле ни я, ни он не смотрели друг на друга как на противоположный пол. В этом изюминка тех, кто воспитывался в детдоме, по крайней мере, наш случай точно: мы как брат и сестра. Умный, сильный и смелый старшенький и иногда безрассудная, но не менее любимая младшая. Те, кто видел нас впервые, часто обманывался, а мы ни с кем не спорили. Какое дело, что подумают посторонние?
– Тебе лучше? – он погладил меня по голове, как когда-то в детстве. – Учти, я никому не дам тебя в обиду.
Конец ознакомительного фрагмента.